- Прости меня, - внезапно произнес он негромко, но очень четко. – Я был к тебе несправедлив.
Ее рот приоткрылся в замешательстве. Ариадна ждала, чего угодно, только не извинений. Такие люди ведь не извиняются… но вот он стоял перед ней и просил прощения, и пришлось поверить, что и такое бывает.
- Хорошо, - серьезно сказала она, пряча смущенный взгляд. – Но вы меня тоже тогда должны простить, - выпалила Ариадна, спохватившись. Ее сердце заколотилось. Это было величайшей наглостью с ее стороны, но понятно же – такого шанса уже не будет. У нее больше не будет такого идеального момента, чтобы попросить прощения у этого гордого мужчины за поцелуи с другим мужчиной.
- За что? – быстро спросил Сезар.
Это произошло всего неделю назад, а кажется – прошла вечность. Всего неделю назад ей казалось, что помолвка с Сезаром в прошлом, а в настоящем – молодой офицер с мальчишескими веселыми глазами, с которым так весело флиртовать. Которого так увлекательно было соблазнять. Чей поцелуй на поверку оказался таким взрослым, а чувства к ней – гораздо более серьезными, чем она предполагала.
Несмело подняв глаза, Ариадна просто подумала о Рикэне, не произнося ни слова вслух. Она достаточно прочитала о центарианцах, чтобы уяснить, насколько высоки их способности к чтению мыслей. Рывка увода она не ощутила, настолько он был невесомым, но все поняла по тому, как вцепились в нее черные глаза – если бы не увод, она тут же ощутила бы тошноту от сканирования. Он хотел посмотреть – разумеется. И прямо сейчас он смотрит на то, как развратно, по горианским меркам, она вела себя: села на колени к мужчине, с которым не была помолвлена, позволила целовать и гладить свое тело.
- Хорошо, - еле слышно пробормотал он, приближаясь к ней вплотную. Ариадна задрала подбородок, чтобы видеть его лицо, но тут его горячие руки обхватили ее за бедра и подняли. «Температура тела центарианца на два градуса выше горианской», - вспомнила она фразу из учебника. Ей было жарко и вчера, когда она лежала на его спине. Но тот жар ни в какое сравнение не шел с тем, который охватил ее тело теперь, когда оно было прижато к нему в столь интимном объятии.
Она не готовилась к такой близости, и ее щеки вспыхнули так, что кожа почти заболела, а все тело напряглось и слегка выгнулось в немом сопротивлении. Но ее жениху, похоже, было все равно. Он крепко держал ее и даже высвободил одну руку, чтобы запустить в ее волосы и повернуть голову – весьма бесцеремонно. Его глаза оказались совсем рядом: