Счастье для дракона. Сделать выбор - страница 5

Шрифт
Интервал



-Раны, нанесённые черным металлом самые поганые, - рассказывал лекарь, - а если это стрела, у которой наконечник, после попадания в тело, раскрывается, как лепестки, то такую рану исцелить практически невозможно. Вам, мой лорд, ещё повезло, что наконечник застрял в ребре и только один осколок поранил лёгкое. Было бы иначе - и вас тогда бы уже ничего не спасло. А так, через седмицу -две танцевать будете.
Я стояла, прислонившись к дверям, и боялась пошевелиться, пока шла операция. Целитель вскоре извлек отколовшийся кусочек наконечника, внимательно обследовал ещё раз рану и подвёл итог:
- На первый взгляд рана чистая, будем надеяться, что там больше ничего не осталось. Так, попробуем немного зарастить, где бинты? Оба! А что это вы, барышня, здесь делаете? У вас у самой, постельный режим!
Лекарь всё-таки заметил моё присутствие и тут же разразился ворчанием в мой адрес.
-Простите, льер, если отвлекают вас от вашего пациента, но не могли бы вы сказать, как его самочувствие? - не выдержала я и все же задала интересующий меня вопрос. Лекарь, высокий мужчина, довольно крупного телосложения, с волосами, припорошенными сединой и пышными усами, смерил меня насмешливым взглядом, а потом, вдруг подмигнув, ответил:
- Всем бы таких пациентов, лежит и даже не возмущается - делай с ним что хочешь! Выживет, куда он денется, разве только в ближайшее время будет очень вредным.
-Вредным? - я решила, что ослышалась, но доктор подтверждающе кивнул головой и продолжил: -
Да, вредным. Он будет утверждать, что совершенно здоров и пытаться избежать постельного режима. Вы уж, барышня, проследите: никаких тренировок, верховой езды, и тем более попыток обернуться и полетать! Даже если всё зажило и больше не болит, понятно? - спросил лекарь, и я в ответ кивнула головой, следя за тем, что он собирается делать дальше. Раз уж, побурчал для порядка, а меня за дверь не выставил, то и сама я тоже не уйду. Я тихонечко просочилась в комнату и, пройдя вдоль стенки, нашла себе место на пуфике около окна. Лекарь, между тем, вернулся к обработке раны, попутно ворча, что молодёжь нынче пошла нетерпеливая, совсем болеть не умеет. И никакой романтики! То ли раньше было.
Как ни странно, но я поняла, на что намекал лекарь. На то, что вместо того, чтобы шляться по дому, я могла бы остаться там, где меня разместили. Лекарь же, закончив обработку и перевязку раны, велел поить Дорна специальным отваром и, если что -звать его, после чего ретировался. Вместе с ним комнату покинули и воины из охраны, во время операции, державшие раненого, чтобы он случайно не дёрнулся. В спальне осталась одна служанка, на которую, по-видимому, и возложили обязанности сиделки. Я несмело подошла к кровати, вокруг которой суетилась прислуга, убирая грязные бинты и меняя постельное. Дорн, судя по всему, был без сознания, а может просто спал. Лицо, отличавшееся ранее смуглым оттенком кожи, было бледным до синевы. Под глазами залегли круги, пересохшие губы слегка потрескались. Я замерла, не зная, что делать дальше. Служанка, заметив, что я присела на стул рядом с кроватью, решила попросить меня побыть рядом некоторое время и присмотреть за раненым, пока она сходит на кухню за свежим отваром. И я согласилась.