Завидев столб вырывавшегося из носика чайника пара, девочка сбегала в свою комнату, принесла свою кружку, которую из соображений санитарной гигиены хранила у себя, чтобы ею не воспользовались мамины «гости», и наполнила кипятком. Затем приставила к мойке табуретку и, взобравшись на нее, достала из настенного шкафчика залапанную чьими-то грязными пальцами сахарницу – некогда гордость и деталь вполне пристойного сервиза, который – нетрудно догадаться – давным-давно был выменян на «пузырек, расслабиться».
Сахара в ней – вот удивление! – не оказалось. Даша соскребла ложкой намертво приставшие остатки песка с ее стенок. Вода в чашке почти не изменила своего вкуса, но… здесь скорее важен сам факт.
Прибрав все, как было, Дашенька подхватила «ужин» и вернулась в свою комнату. Уселась за стол, включила настольную лампу и стала жадно жевать кусочки сушеного яблока, осторожно прихлебывая еле-еле сладковатый кипяток. Руки у девочки и впрямь сильно тряслись; а сухофрукты совсем скоро кончились, что для голодного – очень голодного – человека было немалым огорчением.
Даша допила горячую воду и легла в постель, закутавшись в одеяло так, чтобы наружу выглядывал только нос. Не смотря на совсем еще теплую погоду, она мерзла и испытывала слабость.
Лишь бы уснуть… И еще один ужасный день закончится… Еще один безрадостный… Еще один скудный день… Еще один голодный… Хорошо уснуть и… не осознавать…