Поначалу общавшиеся с Дашей девочки разом стали шарахаться в сторону. Она вдруг вмиг стала «замарашкой», «бомжихой», «побирушкой»…
- Что вам надо?! – взвизгнула Даша, утирая глаза и щеки.
- Да ладно, не ной! – вполне миролюбиво произнес Игорь. – Мы тебе помочь хотели. Вот, держи, возле школьного забора нашли, - и он протянул ей бутылку из-под пива из зеленого стекла.
Даша всхлипнула еще горше, снова заплакала и, растолкав мальчишек локтями, побежала вперед по тротуару.
- Дашка-какашка! Дашка-какашка! – донесся ей вслед нестройный насмешливый хор, и ей вдогонку полетела бутылка.
Она припустила быстрее и бежала, бежала, до самого подъезда своего дома, вверх по лестнице, до двери квартиры, и, поспешно отперев ее ключом, захлопнула створку, уткнувшись в нее лицом и давая волю громким рыданиям, искренним и по-детски правдивым и чистым.
Сквозь плач она услышала приглушенные звуки из комнаты Надежды. Даша утерла глаза тыльной стороной ладони и пошла в том направлении. В груди появилась необъяснимая необходимость увидеть маму. Может, раз уж она не в отключке, так хоть – ну хоть раз в жизни! – выслушает дочь, даст выговориться, пожаловаться, а потом утешит и убедит ласковым словом, что все хорошо, есть выход, есть способ изменить отношение детей, завести друзей…
Ведь какая б ни была, а ближе и роднее мамы никого у Даши нет…
Со все еще не просохшими после слез щеками, девочка открыла легкую дверь в комнату матери, ожидая увидеть ее, судя по звукам в полувменяемом состоянии, а может, ей было плохо и ее тошнило… но шокированная зрелищем Даша на мгновение замерла в дверях. И было от чего: не каждый взрослый человек сумел бы сдержать отвращение, - что уж тут говорить о ребенке, который увидел собственную маму, без сомнения, пьяную, в грязных лапах таких же, как она - бомжеватого вида – двух мужиков, обладателей неделями немытых тел, неделями нечесаных сальных волос, зловонного перегара и неполных рядов нечищеных зубов. Трое переплетенных и неуклюжих полуголых тел представляли собой до того гадкое, омерзительное зрелище, что Даша ощутила подкатившую к горлу тошноту.
Не смотря на то, что на самом деле она простояла на пороге всего одну секунду и моментально захлопнула дверь, перед глазами по-прежнему двигались безобразные кадры. Ноги и руки у нее стали ватными, и она, с трудом перебирая конечностями, пошатываясь, поплелась обратно по коридору, но, пройдя несколько шагов, споткнулась и шлепнулась на четвереньки, подкошенная рвотными позывами. Но в силу того, что ее желудок был вот уже полсуток как пуст, Даша лишь выплюнула желудочный сок.