Я душераздирающе вздохнула. Хотелось поныть, но рядом был Рэндольф – такой суровый, немногословный и ужасно дельный. Жаловаться в его присутствии я стеснялась. Тем более что все равно понятно – выпить эту гадость придется.
– Погоди, пока не пей. Сейчас закончу.
Не прошло и двух минут, как он действительно закончил. Плечо несильно горело и слегка постреливало болью. Я подумала: будет еще один шрам, как будто мало того, который неизвестно откуда взялся на груди.
Запах от пузырька за это время не улучшился. Напротив, как будто гаже стал. Я поднесла флакон к лицу и чуть не выронила. Живот скрутило в судороге.
– Не могу это пить. Меня стошнит!
– Я помогу, – Рэндольф обнял сзади, вынуждая откинуться. Я на секунду совершенно обмякла в его руках. Лежать полуобнаженной в объятиях мужчины – ужасно волнительно. И приятно, да.
Но осознать эти новые ощущения я не успела. Потому что коварный фэйри одной рукой зажал мне нос, а когда я открыла рот, чтобы вдохнуть, вылил туда содержимое пузырька.
Я закашлялась, но широкая ладонь запечатала рот, не давая избавиться от противоядия. На вкус оно тоже оказалось отвратительным. Там, где жидкость коснулась языка и нёба, кожа онемела. Я давилась кашлем в объятиях Рэндольфа и уговаривала желудок не возвращать непрошеный подарочек.
– Можно было предупредить! – возмутилась я, когда мерзкое зелье оставило попытки выбраться наружу.
– Не дергайся, Элисон. Шов разойдется, – голос фэйри показался непривычно мягким, лишенным обычной бесстрастности. И он не разжал рук.
– Поэтому и надо было предупредить. Я бы не дергалась.
Оказывается, это очень уютно, когда тебя так обнимают сзади.