Я удивился. Парень, хотя маг и брутт, обращением своим, похоже, крепости брал.
- Я не могу отвечать за всех, - ответил я, обводя взглядом собравшихся. – Пусть сами за себя скажут. Есть добровольцы вести магов через ущелье?
Ло-хельмцы заворчали не сразу; поначалу косились то на соседей, то на меня, затем зароптали дружно и слаженно:
- Не нужны нам их поганые деньги!
- Ничего не дадим!
- Ага, мы им лошадей да припасы, а им и понравится, всё отберут! Али возвращаться время от времени станут, да товарищей приведут…
- А я бы повёл – да в снежном буране бы и оставил!
- Никто вас не поведёт – и не надейтесь!!!
Я слушал односельчан безразлично, отстранённо. За долгие годы успел с соседями породниться, так что считал их почти за родственников – но как стал старостой и на советах принялся их выслушивать, чувствами поохладел. Хорошие люди стонгардцы! Вот только гибкости ума да военной хитрости в них редко встретишь…
- Мы платим хорошие деньги, староста, - оглянувшись на Деметру, вновь попробовал решить дело миром Люсьен.
- Деньги здесь имеют малый вес, - переждав ещё один всплеск отдельных выкриков о поганом золоте, сказал я. – Мы привыкли к обмену.
Прошло пару секунд, прежде чем Люсьен меня понял. Деметра сообразила ещё раньше, в то время как для поселян двойной смысл моей фразы остался скрытым.
- И что же ты хочешь, охотник? – искренне удивилась колдунья.
Хаттон с подносом свежеиспечённых лепёшек замер у моего стула, глядя то на магов, то на членов нашего скромного совета, и я с благодарным кивком взял с большого глиняного блюда горячую оладью.
- Не теряйте времени, господа маги, - неуверенно предположил наш лавочник. – Сибранд скорее удавится, чем поможет кому-либо из вас. Никто здесь не согласится…
Медленно и благополучно прожевав лепёшку – ответный знак почтения дорогим гостям за написанное на чужом языке послание – я встал. На меня смотрели с предвкушением: как-то отвечу нахальным магам?
- Я их поведу.
Ухмылки спали с лиц, гомон утих. Даже Фрол посмотрел на меня со смесью недоверия и отчуждения – а уж кузнец-то лучше остальных знал и мою непримиримость к последователям Тёмного, и преданность Великому Духу. Я ни на кого не обращал внимания. Вспыхнувшая в голове мысль, как неожиданный огонь на конце давно потухшего фитиля, ослепила меня на бесконечно краткий и яркий миг. Теперь едва ли чужая неприязнь и переменчивые взгляды могли меня остановить…