— Ну, рискните, капитан, — согласилась она.
— Давно у вас проблемы с памятью?
Какой проницательный! Первый же вопрос оказался до жути неудобным. Но раз он возник, значит, были основания, поэтому не ответить нельзя. А выдумывать правдоподобный ответ сил не было. Капитан ее молчание расценил как-то по-своему и начал оправдываться:
— Возможно, мне показалось, но вы сказали, что-то вроде «неудивительно». И реагируете так, будто то, что ничего не помните, вас не удивляет, потому и решился спросить. Конечно, можете не отвечать.
— Ну почему же, — возразила она, — отвечу, но давайте тогда откровенность за откровенность. У меня тоже есть к вам несколько вопросов. Надеюсь, не надо напоминать, что все сказанное должно… — Она повела рукой, не сразу сообразив, что собеседник не видит ее жеста, — остаться здесь.
— Разумеется!
Она помедлила, собирая разбредающиеся мысли в подобие чего-то связного:
— Проблемы с памятью у меня столько, сколько я себя помню. — Она не стала уточнять, что помнит себя лишь с двенадцати лет, ни к чему капитану эта информация. — Я ответила?
— Да. А причины?
— Если бы я знала! Теперь моя очередь. — Она ненадолго задумалась о том, какой задать вопрос, чтобы ответ на него был длиннее. Потом вспомнила информацию из личного файла капитана и горячо поблагодарила свою хорошую, но отчего-то иногда предательски ненадежную память. — Как вы стали наемником?
— Так же, как и любой другой человек: когда возраст позволил, нашел подходящий корабль и заключил контракт. Теперь я спрашиваю…
— Нет, — возмущенно возразила Карен, — рассказывайте с самого начала.
— Сначала я родился, — раздался смешок в темноте.
— Костолиц, вы первый начали эту игру, так что не увиливайте!
— Да, коммодор, — глубоко вздохнул капитан. — Я родился на станции Лотос, отца я не знаю, но мама говорила, что он был приезжий и работал по контракту на нашей станции. Контракт закончился, и он уехал. Когда мне было семнадцать, мама погибла, и я остался почти один. Нужно было на что-то жить, а на станции я работу не нашел. В доках стоял один из кораблей Джаспера. Он тогда еще не был пиратом. Я просто попробовал наудачу, и меня взяли.
Приятный мягкий голос капитана убаюкивал, а головокружение и слабость усилились, Карен слегка задремала. Костолиц, видимо не дождавшись реакции на свои слова, не выдержал и снова заговорил, выдернув ее из забытья: