Очередной поцелуй, лишающий разума, руки, вжимающие меня в мужчину, мой бунт, когда я прервала поцелуй и прогнулась, подставляя грудь под жадный рот. Горячие губы, сомкнувшиеся на соске…
Нежная трава, которая так своевременно охладила пылающую кожу на спине, тяжесть мужского тела, от которого в предвкушении заныл низ живота. Разочарование, когда Воронов привстал и изменил позу. Подрагивающая сильная рука, томительно медленно движущаяся по ноге. Вторая – накрывшая и ласкающая грудь. Поцелуй в ямочку пупка. Губы, прокладывающие ниже затейливый рисунок из легчайших прикосновений… И снова руки, приподнимающие тело и открывающие его для более откровенных ласк.
Мой рваный выдох, когда тело словно током пронзило от первой волны оргазма, судорожно сжавшиеся руки на плечах Воронова, оставляющие следы от ногтей. Расслабление, когда тело превратилось в безвольное нечто, тем не менее, жаждущее продолжение.
Моментальное возбуждение, стоило Александру проложить новую дорожку из поцелуев, подбираясь к губам. Возмущенный протест, когда руки, словно пригвоздили к земле. И капитуляция, когда Воронов вошел в меня одним резким движением.
Мои крики и эгоистичные требования, чтобы он не останавливался. Сильные толчки, возносившие меня в небо, губы, ставшие миллионом маленьких молний, пронизывающих ставшим сверхчувствительным телом.
И… освобождение.
Разум окончательно куда-то пропал, но я была рада этому и не хотела думать о том, что делаю. Да, я все же шагнула с обрыва, но этот полет делал меня счастливой и цельной. Об остальном подумаю потом!
***
Открыв глаза, Воронов резко выдохнул. Того, что произошло, он никак не планировал. Да, он умудрился вытащить из памяти девушки одно из счастливых воспоминаний. Да, он отправил ее туда и остался наблюдать, искренне желая, чтобы она хоть немного отдохнула и расслабилась. И да, он не мог отвести взгляда, когда увидел, как Лана радуется тому, что девяносто процентов людей считают незначительным. Такая мелочь, как красивый пейзаж, стал для нее самым лучшим подарком…. И все шло, как было заведено, пока она не обернулась.
Проводники всегда оставались незримыми призраками, следящими, чтобы все прошло хорошо, но Лана увидела его и каким-то образом сумела сделать реальным. Как? Непонятно. Зато отчетливо ясно, что одно легкое прикосновение к его щеке и он будто сошел с ума, одновременно обретя веру и смысл своей жизни.