Отнюдь, капитан не стал вредничать и аккуратно меня приобнял. Конечно, халтура, и без огонька, но на первый раз сойдёт.
Хм. На первый? То есть, должны быть и другие?
Стыдно признаться, но... я ведь совсем не против! При всех недостатках, достоинств у Инга всё-таки много. Я, конечно, почти его не знаю, но ощущениям своим в таких вопросах привыкла доверять. Дориец, кажется, совсем не походил на моего отца или братьев, но всех этих людей роднило некое чувство уверенности, надёжности. Таким людям легко доверять, на них можно положиться. Наверное, собирательно я могла бы всех их назвать «настоящими мужчинами». Воспринимать Инга как старшего товарища или родственника не получалось, не получалось и как друга — всё-таки ощущалась разница в возрасте. Да и тот поцелуй в корабле очень способствовал формированию у меня вполне определённого отношения к этому дорийцу.
Эх. Вот вроде умная ты девка, Варвара, но... такая дура!
О чём я вообще думаю, а? Какой следующий раз, какой «настоящий мужчина»? Чужак, дикарь с другой планеты, с которым я через пару недель распрощаюсь!
Кроме того, с моим поведением он скоро решит, что я с большим приветом, и сбежит в панике. Представляю, как с его пуританской точки зрения выглядит моё нынешнее поведение!
Ай, ладно, если что — спишу на аффект. В конце концов, я же не с какими-то далеко идущими планами к нему полезла, а за обыкновенной моральной поддержкой. Парадокс: я не люблю случайные прикосновения, но в состоянии эмоционального раздрая лучше всего успокаивает кто-то тёплый рядом. Наверное, детская привычка, когда за утешением я шла к своим родным мужчинам. И отказаться от этой привычки прямо сейчас я не готова. А то, чего доброго, вообще в истерику сорвусь. Так что пусть дориец думает, что хочет. У него — эмоциональный барьер и традиции, а я, может, первый раз живьём человеческую смерть увидела. И убивали меня впервые. Конечно, я невероятно крута, круче только горы Тибета, но... сегодня не считается.
Мне сейчас хорошо и уютно. Тепло. Так что лично меня всё устраивает. И вообще, никто не заставлял его проявлять инициативу, не сунулся бы утешать — не пострадал за собственное благородство. К тому же, если не сопротивляется, значит, всё устраивает.
«Точно, устраивает», — решила я, когда почувствовала, что меня начали аккуратно гладить по плечу и по волосам. И стало мне совсем хорошо.