Джин замер в растерянности. А потом осторожно приобнял ершистую принцессу Риндзин за плечи. Семнадцать лет. Боги, он постоянно забывает, что этой девочке всего семнадцать!
- Страх – это просто чувство, принцесса. Чувствовать не стыдно, стыдно быть рабом своих чувств.
- А вы, – она снова всхлипнула, но уже тише. – Вы чего-нибудь боитесь?
- Конечно. Разве ваше высочество забыла, что я – главный трус в империи?
Девушка сердито фыркнула и отпрянула. А потом сунула ему руку.
- Шейте! – сквозь зубы приказала она, отвернулась и уставилась в стену широко раскрытыми невидящими глазами.
Джин с облегчением занялся делом. Все-таки с Тэруко проще, чем с большинством женщин. Насмешки делали ее не слабой, но сильной.
- Если хочется, можно стонать и плакать, ваше высочество. Я никому не скажу.
- Вот еще!
- Ну, как хотите.
Несколько минут в комнате стояла тишина, нарушаемая только тяжелыми выдохами сквозь зубы.
- Вот и все. Осталось только забинтовать.
Она повернулась, недоверчиво покосилась на руку. Черные стежки на белой коже смотрелись чужеродно.
- Все? – недоверчиво переспросила принцесса.
Джин улыбнулся:
- Все.
- Но это не так уж и больно…
- Конечно. Страх часто лжет, ваше высочество. Слушая его, нужно помнить об этом, – он завязал и обрезал бинт, с сожалением выпустил ее руку и протянул баночку. – Все. Заживет самое большее через пару дней. Умойтесь, смажьте синяки, а потом возвращаемся. Пока во дворце не заметили ваше отсутствие.
На встречу он все равно безнадежно опоздал.
Тэруко неловко взяла баночку, повертела, кинула на футон. И порывисто схватила Джина за руку.
Он вздрогнул. Ладошка у принцессы была горячей и жесткой. Близость девичьего тела возродила утихшее было возбуждение. Она подалась ближе, почти прижалась к нему, под полуопущенными шелковыми ресницами замерцали вишневые огоньки.
- Спасибо, – голос девушки дрожал от переполнявших ее чувств. – Спасибо, ваше высочество! Если бы не вы…
Взгляд сам собой остановился на полуоткрытых губах девушки, и Джин поймал себя на навязчивом желании попробовать их на вкус. Отчего-то ему казалось, что она будет сладкой.
- Я виновата – судила, не зная вас. Вы ведь поняли это. Поняли, не отрицайте! Я заслужила ваши насмешки.
Тэруко ведь никто никогда не целовал. Мелочь, ерунда – Джин не из тех дураков, которые считают, что невинность – главная ценность в женщине. Но сейчас эта мысль взволновала его.