«Такая разминка любому пехотинцу легиона не повредит», - переведя дух, невольно залюбовался я зарницей. В лиловом свете первых лучей даже с этой высоты от представшего пейзажа захватывало дух. Чего отрицать, своей суровой неприступностью, величавой дикостью северный край меня интриговал. Его хотелось завоёвывать и покорять. Он сам, со всеми его немалыми богатствами, бросал вызов всецело им обладать. Вполне закономерно, что десница Цезаря пала так далеко и возжелала заполучить эти земли. Всё самое лучшее его Величию.
Я намеревался продолжить подъём, когда сверху расслышал голоса. Приглушённые шумом моря, они были неразборчивы и суть разговора разобрать я не мог. Возбуждённый мужской мне был незнаком, но вот второй, высоко поставленный, колючий, надменно дерзкий... Его я узнал бы среди тысячи иных. Он мог принадлежать только одной командору.
- Дьявол! –в смятении выругался я, нутром чуя, что декурион попала в переделку. Мне удалось преодолеть ещё пару-тройку ярдов высоты, когда женский голос вдруг вскрикнул и затих.
– Чёрт тебя дери, госпожа декурион! Чёрт тебя дери, лживая, подлая!.. Твою ж… Сукин ты сын, Квинт, – сам не соображая, что бормочу, и отчего такая вдруг паника, почему не могу всуе со всем удовольствием и во всех красках расписать своё нынешнее отношение к породившей меня женщине, я торопился оказаться наверху, чтобы быть рядом. Стоять солдатом, как всегда было в бою, плечом к плечу вместе со своим командором. Быть конником лучшей в легионе турмы, в подчинении легендарного декуриона Лайнеф Ларте-Зартрисс. И вместе, как и ранее, дать отпор любой поганой сволочи, посмевшей нам противостоять.
На горизонте взошёл кровавый рассвет. Я более не слышал голоса матери, только звериный рык, в ответ которому изнутри стихийно поднимался мой. Он рос, разрастался, становился мощнее, в конце концов, наполнил лёгкие нестерпимым огнём. И вот, будучи уже почти на вершине утёса, вцепившись в проклятую эту стену, я задрал голову, чтобы освободить темноту из оков человека, когда вдруг сверху полетело нечто безжизненно белое. В кратчайший, но бесконечно долгий миг каким-то немыслимым чувством я понял, ЧТО это! Прыгнул, в полёте умудрился поймать и вместе с декурионом полетел вниз, прикрывая от удара собственным телом.
- Я держу тебя, мама…