Путники как раз подъехали к воротам, и Кезон слез с коня. Постучав в наглухо закрытое смотровое оконце, он терпеливо стал ожидать, когда кто-либо ответит. Наконец, за воротами неведомый страж без особой охоты вопросил:
- Кому там жить надоело?
- Да пока никому. Свои, открывай!
Слова Кезона отчего-то позабавили стража. Не удосужившись сдвинуть ставню и взглянуть на путника, тот загоготал. Когда же смех сошёл на нет, неизвестный весельчак удостоил воина совета:
- Помолился бы лучше, а то и взаправду дьявол своим сделает. Ходи мимо, бродяжный попрошайка! Здесь милостыню не подают.
За воротами послышались удаляющиеся шаги негостеприимного стража, Кезон же, воин не робкого десятка, настойчиво принялся колотить кулаком в смотровое окно.
- А ну, отойди, вояка. Кажись, знаю я этого шутника, - спустился со своего коня Шагс и, оттолкнув легионера в сторону, с нечеловеческой своей силою заколотил в ворота так, что те ходуном заходили. – Кэлпир, подлюка ты эдакий, ты долго нас на пороге держать…
То, что произошло дальше, Кезон и Тит ещё долго не забудут, потому что у воинов, чего только не повидавших на службе в турме Лайнеф, глаза на лоб полезли и волосы стали дыбом, когда ставня резко хлопнула, и столб огня накрыл лицо Шагса. По всем законам природы он должен был сгореть заживо, исторгая жуткие вопли боли, но вместо этого человекоподобное существо, разразившись самыми отборными ругательствами, вдруг само извергло из себя ответное пламя, да так метко, что сами ворота не цепляло.
Огненный поток с той стороны исчез так же внезапно, как и начался, послышали звуки открываемых запоров:
– Чёртов ты сын, Шагс, завязывай! Ну не признал, с кем не бывает.
- Твоим гостеприимством мы чуть не лишились славного воина госпожи Лайнеф. Она бы сильно расстроилась, и тебе, скотина, вождь кишки бы выпустил для её услады, - добродушно рассмеялся Шагс. – Сам видел, как Фиен советнику морду чистил, так что, считай, что я твою шкуру спас, придурок.
- Не привирай! – подал голос Молох. – Там ничья вообще-то была.
Иллиам вскинула удивлённый взгляд на Алистара, рассчитывая на объяснения, однако именно в этот момент ворота наконец отворились, и спутники смогли лицезреть долговязого мужика лет сорока с жиденькой бородёнкой, рядовой внешности, абсолютно ничем не примечательной, если бы… Неестественно яркие, бесовские глаза, несвойственные человеку, наводили на подозрения, что с их обладателем лучше в спор не вступать, а в идеале – держаться как можно дальше.