- На этот случай приберегу книжку по некромантии, - хихикнула рыжая, продолжая суетиться вокруг кипящего котла.
- Дурёха ты, Дуся, - вздохнул старый домовой, кое-как сползая с печки и укоризненно глядя на девушку, - Да какая ж нормальная Баба Яга признает руководство над собой, м? Все твои предшественницы были самоучками, ну или по крайней мере у матерей да бабушек учились. А было время, когда и вовсе всех неугодных в печку сажали. Все эти заморские академии… наши русские ведьмы считали ниже своего достоинства туда поступать. А ты!..
- А я умнее, - улыбнулась Евдокия, внимательно разглядывая своё варево, - К тому же, откуда ты знаешь, может, мои предшественницы и хотели туда поступить, но не получилось?
- Перун тебя порази, совсем что ли?! – Возмутился домовой, - Это уже нахальство, так говорить о своих бабушках. Чтобы русские ведьмы да в заморскую академию!..
- По-моему, это уже нацизм, - усмехнулась рыжая, - Не старайся, Федя, тебе меня не отговорить. Не отвлекай.
- Дурёха! – Сплюнул домовой, передёрнув плечами, - Ну и прозябай там в своей Академии Нечисти! Всё равно толку от неё не будет. Да и ещё дальше этих экзаменов не пройдёшь!
- Что-что?.. – Елейным приторным голоском переспросила ведьмочка и с поварёшкой наперевес двинулась к домовому с выражением лица человека, готового совершить убийство, - А ну не каркай!!!
Федя впечатлился гневным взглядом или же железной поварёшкой, что была едва ли не больше его самого, и предпочёл молча забиться в самый дальний угол древней избушки.
Тем временем двое - русалка и леший, знающие новую Бабу Ягу - притаились под окном, к их счастью, не закрытым расписными ставнями, чтобы понаблюдать за ходом приготовлений.
- Какой садизм! Живодёрство! – Шепотом возмутилась полненькая русалочка, принявшая ныне человеческий облик, глядя как рыжая выуживает из аквариума маленькую рыбку и кидает её в надтреснутый чугунный котёл, - Впервые соглашусь с кикиморой – иногда Евдокия ведёт себя просто варварски.
- И не говори! – Согласился леший, увидев, что девушка с лёгкой руки бросает туда же целую охапку свежесобранной, редкой трынь-травы, кою леший берёг, как зеница око.
Дуся же активно суетилась, то и дело перелистывая страницы объёмистого потрёпанного фолианта, обложка которого явно была создана некогда её предшественницами из кожи несчастного путника, другой рукой помешивая зеленоватое варево в котле.