Я подумала, что ни за какие деньги не согласилась бы ублажать пьяного урода Эйса, но промолчала.
К счастью, другой мой сосед, пожилой нийр Ларий, особого беспокойства не доставлял. Происходивший из обедневшего рода, Ларий прибыл в столицу из невесть какой глуши посмотреть на свадьбу короля. Обеих своих жен, старшую и младшую, он оставил дома, дабы не ввергать себя в дополнительные расходы на их проживание и пропитание. В пансионате бедолага маялся от невозможности выбрать себе достойного собеседника: ни Горт, ни Эйс не обладали соответствующим происхождением, так что разговаривать с ними Ларий полагал ниже своего достоинства. Я удосужилась лишь нескольких реплик только из-за того, что почтенный нийр счел мое положение в обществе достаточно высоким, чтобы закрыть глаза на то, что я - женщина. Да, при дворе дела определенно обстояли лучше. Во всяком случае, открыто свое презрение женщинам никто из придворных не выказывал. Ко мне и вовсе многие пытались подольститься, чтобы оказаться поближе к королю. А среди простого народа принято было относиться к женщинам, как к домашним животным, если не хуже.
От воспоминаний уже привычно сжалось сердце. "Перестань, - велела я себе. - Что сделано, то сделано. Обратной дороги нет. Забудь Дарта и начинай новую жизнь". Но я вовсе не была уверена в том, что не сбежала бы снова, появись у меня возможность повернуть время вспять.
Сожаления я почувствовала уже в первую же ночь, когда меня разбудил безобразный скандал за стенкой. Подавляя порывы вскочить с кровати, броситься в соседнюю комнату и опустить на голову пьяного Эйса ночную вазу, желательно не пустую, я лежала и вспоминала Дарта. Его руки, его губы, его слова о том, как ему хорошо рядом со мной. И хотела выть от отчаяния и безысходности. Только теперь я осознала, что король относился ко мне достаточно мягко, без жестокости. И все-таки даже такое его поведение казалось мне нестерпимым. А от мысли о скорой свадьбе я и вовсе разрыдалась, выплакивая все: несбывшиеся надежды, разрушенные мечты, растоптанную любовь. Слишком поздно осознала я свое истинное отношение к Дарту. Слишком поздно. Только тогда, когда потеряла его навсегда.
Утром я спустилась к скромному завтраку (по кусочку хлеба, сыра и половинке яйца на каждого постояльца) и познакомилась с соседями. Маргери сразу же вызвала у меня острую жалость. Она сидела, устремив взгляд в тарелку, и судорожно стискивала пальцы, не прикасаясь к еде. Очень скоро я поняла, почему она так себя вела. Эйс быстро разделался с собственной порцией и потянулся к сыру, поданному его супруге. Маргери испуганно вздрогнула и быстро пододвинула свою тарелку к мужу. Тот забрал сыр и яйцо, щедро позволив жене наслаждаться тоненьким кусочком хлеба.