На этот раз мы кончили одновременно. Потом долго лежали опустошенные, прижавшись друг к другу. Мне было жарко, но я ни за что не желала его отпускать, хотя его тело казалось раскаленной печкой.
– Я ведь ничего о тебе не знаю, – пробормотала я, наконец.
– А что ты хочешь знать обо мне? – его глаза снова взяли меня в плен, и вдруг показалось неважным все. И этот вопрос, и то, что будет дальше. Главное, он сейчас со мной. И я сделаю все, чтобы и дальше так было.
– У тебя с той блондинкой все серьезно? – процедила я, понимаю, что из всех возможных вопросов о нем для меня важен лишь этот.
– Нет. Очередная статусная игрушка. Она уже надоела мне. Собирался в ближайшие дни избавиться от нее.
Я обрадовалась, но тут же помрачнела. А с чего я взяла, что на меня он не смотрит так же. Может, я для него лишь новая игрушка.
– Жалеешь? – спросил он, видимо, неверно истолковав мою мрачность. – Ты ведь выходишь замуж. Тебе ни к чему сейчас интрижка.
– Для тебя это интрижка? – едва не задохнулась я.
– Я пока не понял, что, – с привычной честностью откликнулся он. – Меня тянет к тебе так, как ни к кому еще. Но вряд ли то, что было сегодня, повторится.
– Почему? – я тут же закусила губу, но было поздно. Слова прозвучали, открывая ему то, что мне хотелось бы большего.
– У меня принцип. Я не сплю с чужими женщинами. Сегодня я его нарушил. Но вряд ли это больше повторится.
– Ты такой высокоморальный? – с недоверчивой улыбкой спросила я.
– Мораль тут не причем. Я – собственник. Если женщина моя, то она не должна принадлежать никому другому. По крайней мере, до тех пор, пока она со мной.
– А если… – Мой голос сорвался, но я собралась с силами и договорила: – Если бы я не была с Артуром, что бы было?
– Я предложил бы тебе стать моей женщиной.
– То есть, твоей игрушкой? Любовницей?
– Называй, как хочешь.
В его глазах застыл холод.
– Скажи, ты был женат?
Ответа я ждала с трепетом. Хотелось узнать, нашлась ли на свете женщина, которую он полюбил настолько, чтобы сделать своей законной женой.
– Нет. Я не верю в брак.
– Значит, ты никогда не женишься?
Он промолчал, давая понять, что вопрос глупый. Я подошла с другой стороны:
– А ты любил когда-нибудь? По-настоящему?
На его лице промелькнуло что-то жесткое и пугающее. Глаза потемнели, став совсем черными.
– Не хочу говорить об этом.