Алекс едва не упала, подвернув ногу, и сломала каблук. Со злостью сбросила туфли и босиком помчалась в вестибюль, чтобы вызвать такси и как можно быстрее оказаться подальше от Трэнтона.
ГЛАВА 2
Западный бриз нес прохладу бульварам и площадям с вод залива Санта-Моники. Город Ангелов купался в лучах щедрого калифорнийского солнца. Набережная, вид на которую открывался из окон отеля, была хороша – шелестели опахалами пальмы, утопали в цветущих олеандрах и желтых лилиях уютные ресторанчики, ловкие загорелые подростки скользили на серфах по волнам, а на траве грелись на солнце безработные негры и мексиканцы.
Под окнами номера Алекс росли приземистые деревья, покрытые нежными цветами – листьев на них не было, и это смотрелось необычно: осыпаясь, лепестки покрывали землю вокруг ствола, и сверху казалось, что нарисован сиреневый круг на земле, а из него вырастает дерево, у которого вместо кроны – фиалковое облако. Нежно-восковые камелии алели на клумбах, зеленели кусты миндаля и апельсиновые деревья – Калифорния всегда радовала глаз сочными красками.
Но Алекс чувствовала себя бесконечно одинокой и никому не нужной в этом шумном городе. Она стояла на резном балконе своего номера и едва сдерживалась, чтобы не закричать во весь голос от обиды и разочарования. Джон все еще не разрешал ей встречаться с дочерью, он снова отправил Дэйзи в один из европейских пансионов закрытого типа. Это злило Алекс, но она уговаривала себя запастись терпением. Ведь она вернулась в Лос-Анджелес лишь ради дочери, да и замуж вышла за эту развалину – Райта – только для того, чтобы встать на ноги и быть финансово независимой. К счастью, недолго старик мучил ее своим присутствием. Алекс понимала, что это очень греховные мысли, но ведь она уже давно не была примерной католичкой. Бабушка со своих небес, пожалуй, глядит на непутевую Алекс полными слез глазами. Если они есть, эти ее небеса…
Алекс положила голову на скрещенные на перилах руки и задумалась о том, что пора перебираться в гламурный и роскошный Beverly Hills – теперь у нее есть деньги и возможности для этого. Город Грез был у ее ног, и для этого ей понадобилось девять долгих лет.
Может быть, светская львица хитрила? Может быть, ей просто надоела кочевая жизнь и скандальная слава, тянувшаяся за ней шлейфом сплетен? Может быть, ей хотелось покоя и стабильности, прочного положения в обществе?