- Не спеши. Не отберу ведь. - Я привалился плечом к стене дома, с интересом наблюдая за девчонкой. Та целиком съела лепешку. Облизала каждый палец.
К слову, пальчики у нее были тонкие, ухоженные. А зубы, которыми девушка вцепилась уже в бок сахарного кренделя – белые и ровные. И во мне вновь вспыхнуло любопытство.
- Как тебя зовут? – спросил осторожно, не уверенный, что она захочет говорить.
- Айрель, - на удивление легко ответила она. Кажется, страх прошёл вместе с голодом.
- Давно на улице?
А вот теперь незнакомка напряглась. Отвлеклась от кренделя и подняла на меня внимательный взгляд.
- Так заметно?
- Очень… - я опустил взгляд на её туфли, и девушка неловко переступила с ног на ногу.
- Да уж, не очень подходящая обувь для городских подворотен, - констатировала Айрель. – Но другой нет, - виновато пожала плечами и сунула в рот последний кусочек кренделя.
Протянула мне пакет.
- Остальное - ваша доля.
Вот как… Решила разделить угощение пополам. Хотя ясно же, что не наелась.
- Пропустите? - поглядела мимо моего плеча, собираясь выбраться из своего укрытия.
- Да, конечно… - я на мгновение растерялся, но почти сразу отступил в сторону, давая девушке пройти.
Она протиснулась в узкую щель, слегка задев меня плечом.
- Спасибо, - поблагодарила с улыбкой и, поправив белокурый локон, выпавший из объемного капюшона, добавила: - И что помогли утром. Я не забуду.
И, не дожидаясь моего ответа, резко развернулась и пошла прочь.
Я глядел на отдаляющуюся фигурку и никак не мог понять, что же не так…
Внутри поселилось странное чувство. Вроде все сказано, а отпускать ее не хотелось. Что-то было в ней. В нежной улыбке, в ярких синих глазах. Что-то притягивающее, манящее. Словно меня привязали тонкой незримой нитью, и она тянула за собой, вынуждая податься вперед, сделать несколько спешных шагов. Окликнуть.
- Постой! Тебе есть, куда пойти?
- Что-нибудь придумаю, - Айрель вновь пожала плечами. Так, словно этот вопрос и не волновал её вовсе. А вот меня очень даже волновал.
Стоило подумать, что девочка может попасть в неприятность – как на душе становилось тревожно.
Она ведь не бродяжка какая-нибудь. И к жизни на улице наверняка не приспособлена. Уж не знаю, как она здесь оказалась, но оставаться ей здесь нельзя.
И, наверное, потом я пожалею о своем необдуманном поступке, но сейчас: