Амалия передёрнула плечами, слушая, как и остальные судьи давали своё согласие.
- Нет, - громко произнесла девушка.
Но её голос давно уже ничего не решал. Всё решали вампиры. Только в их власти было всё в этом мире. Мальчика увели. Но дверь не закрылась, ввели женщину. Она предназначалась для южного клана, они выбирали только светлокожих дев, считая, что их кровь вкуснее, чем у местных темнокожих.
И опять вампиры просили разрешения и вновь получали его от всех судей кроме одного.
- Нет, - вновь повторила Амалия, не глядя на жертву, которая давно поняла, что её участь предрешена. Смертная бросила на девушку взгляд, полный мольбы, но Амалия ничем не могла помочь ей. Если только Земер или другой глава заступится, возжелав забрать себе. Но он, как обычно, предпочитал выбирать мужчин, крепких и выносливых, способных продержаться больше года в роли кормушки всего клана.
Амалия с трудом высидела до конца заседания, и первой сорвалась с места, желая вырваться на воздух. В ушах до сих пор стояли мольбы и крики тех жертв, которые не желали становиться едой для кровопийц.
Ворвавшись в свой кабинет, она сорвала ненавистную мантию, которая казалась грязной. Дверь за её спиной захлопнулась, и строгий голос Верховного судьи полоснул по натянутым нервам:
- Сколько можно вести себя неподобающим образом? Госпожа Краснова, вы должны понимать, как важная наша роль. Мы - сдерживающий фактор, который уберегает обычных людей…
- Да заткнитесь вы! – вскричала Амалия, разворачиваясь к Яну Корошкову, но умолкла, заметив за его спиной Ямакаси.
- Опять непочтение выказываете, госпожа Краснова, - ехидно сказал он, стремительно сокращая расстояние между ними, протягивая к ней руку с чёрными изогнутыми ногтями, но тут же был откинут назад телохранителем Амалии.
Вампир заслонил её, как делал это не раз, спасая ей жизнь.
- Разве у меня может быть к вам уважение? – презрительно скривив губы, едко вопрошала у него девушка. - Вы - паразиты, питающиеся кровью людей. Опухоль на лице этого мира.
Вампир рассмеялся, поправляя одежды. Чёрные глаза полыхнули алым, а клыки угрожающе увеличились. Японец чуть подался вперёд и пообещал:
- Настанет день, когда ты ему наскучишь, и вот тогда ты будешь молить меня о смерти.
Амалия невесело рассмеялась и переспросила у Верховного судьи: