- Я летом родился. В августе, - сознался Фредерик.
- Значит, Леос, - уверенным тоном сказала девушка. – Твоя звезда Леос. Вон там она, на востоке, красная, почти касается горизонта.
- Что ты знаешь про Леос?
- Это мужская звезда. Звезда воинов, звезда отшельников…
- Странное сочетание, - пожал плечами Западный судья и посмотрел на звезду Леос так, как глянул бы на человека, с которым ему предстояло познакомиться, но с которым не очень-то хотелось знакомиться.
- Вовсе нет, - улыбнулась Кора. – Очень часто от мира закрываются те, кто разочаровался в мире. А воин, что хорошего в мире видит он? Только кровь и боль, злобу и смерть. Много причин для разочарования. Потому, наверно, из воинов получаются хорошие отшельники…
Она так забавно рассуждала, что Фредерик не мог не рассмеяться.
- Разве я неправильно говорю? – Кора строго нахмурилась.
- Правильно, милая, правильно, - и судья поцеловал ее в капризно надутые губы и крепко обнял, думая о том, что в мире, конечно, полно всяких неприятностей и зла, но так же много прекрасного, и поэтому от мира он никогда не откажется…
Когда пришло время, Фредерик вернулся из воспоминаний, оттолкнулся от каменного пола ладонями и поднялся, взял молот и ударил по бронзовому боку крупорского колокола. Тот выдал низкий, хриплый звук, будто здорово осерчал на того, кто его разбудил.
Тайра подпрыгнула, издав некий звериный рык, и схватилась за левое бедро, чтоб дернуть из ножен саблю:
- А? Что?!
Фредерик, не обращая внимания ни на растревоженную даму, ни на сердито гудящий колокол, ударил еще раз. Получилось громче и звонче.
- Вот и все, - сказал, дождавшись, когда звон ослабнет. – Теперь нам надо вниз.
Он размотал захваченные в подъем веревки, связал их вместе надежными, мудреными узлами, закрепил один конец за опору колокола, а второй сбросил вниз. Посмотрел, насколько хватило.
- Отлично. До первого выступа. Ну что, спускаемся? – спросил у Тайры.
- Нет. Подожди, - чинарийка схватила его за руку, так, будто вспомнила что-то очень важное.
Фредерик вопросительно посмотрел на нее.
- Я лезла на Крупору с умыслом, - глухо вымолвила Тайра. – Я хотела…
Она смолкла, остановив взгляд на медальоне, что блеснул на груди короля. Там, под овальной крышечкой из белого золота, хранился миниатюрный портрет его жены – темноглазой, черноволосой и белолицей Марты.