- Глупости не говори. Я что слепая, не вижу, как вы живете, - Алевтина Ивановна строго посмотрела на сына. – Корми, давай. Нечего голодом ребенка морить.
Эля так никогда и не узнала, кого имела в виду мать Игоря: ее саму, невероятно худую в тот момент или жмущегося к ноге Костика.
За столом сидели вчетвером, Алексей Игоревич с наполненной женой тарелкой устроился на досках под орехом – самым высоким деревом на садовом участке. Костик с жадностью запихивал в рот все, что предлагали. Она наблюдала за ним, боясь одернуть и одновременно страшась реакции будущей свекрови. Игорь ел внешне безразличный ко всему.
Когда с пищей разобрались, Эля убрала со стола и принялась мыть посуду над грядкой, отчаянно желая услышать хоть что-нибудь из разговора матери с сыном. И услышала.
- Конечно, мы не изверги, пустим. Но и ты должен понимать – до первой пьянки. Чуть загуляешь и все. Отец не потерпит.
- Мам…
- Ему этого безобразия не надо. Либо живи по-человечески, либо гуляй. Ясно?
- Ясно, ясно. – В голосе Игоря очевидное облегчение, и она сама выдохнула. Отлегло.
Подозвав таращащего глаза Костьку, сказала:
- Сегодня в город поедем, в новый дом.
- А баба? – в голосе ребенка и радость, и испуг в равной мере.
- Баба не поедет, баба останется в деревне, - успокоила она, ощущая, как отчаянно прыгает от счастья собственное сердце, стучится в ребра, словно долгожданный гость с дверь. – «На наше счастье», - подумала, но вслух не произнесла. Вдруг удачу спугнет!
- Приехали, Эмиля Каримовна, - приятный слуху баритон водителя безжалостным ластиком прошелся по холсту воспоминаний. Восторженный взгляд детских глаз остался в прошлом, а вместе с ним и страх оказаться отвергнутой. Не то время и положение, чтобы бояться. Одинокая, испуганная девочка выросла и превратилась в самодостаточную женщину, способную отвечать не только за себя, но и тех, кто рядом.
- Хорошо. До девяти свободны. Отвезете меня в аэропорт, - поймав взгляд молодого человека в зеркале заднего вида, сообщила Эля.
Согласного кивка водителя женщина уже не видела. За последние пару лет привыкла ожидать безукоризненного исполнения поставленных ею задач – прерогатива высшего руководства. Вот и Владимир, коль согласился работать на нее, изволь соответствовать требованиям, а нет – ступай своей дорогой.