Но Насте было всё равно, что о ней подумают другие. У нее была одна цель: прибежать домой и вдоволь нареветься без свидетелей.
Заскочив в квартиру, как в убежище, вдруг поняла, что плакать не может, в груди что-то закаменело, и сухие глаза жгло от непролитых слез. Они стояли у горла, мешали дышать, но на-ружу не вырывались. Облегчения не было. Ощущение предательства раздирало на части, хотя это было несправедливо. Влад никогда ничего ей не обещал, за всё время их знакомства даже не намекнув на что-то более глубокое и возвышенное, чем дружба.
Но она всё равно чувствовала себя обманутой. Это смахивало на примитивную ревность, но избавиться от нее не хватало сил. Обида, для которой не было оснований, огнем опалила сердце, и она решила разорвать этот замкнутый круг. Она не желала больше служить Владимиру психотерапевтом. Она вообще не желала его больше знать. Хватит!
Когда домой пришла мама, то даже испугалась, увидев опухшее и болезненное лицо до-чери. Успокоилась только тогда, когда Настя уверила ее, что это всего лишь легкая простуда и скоро пройдет.
Когда через день Влад, как ни в чем ни бывало, снова позвонил ей, она ровным тоном попросила его больше ей не звонить. Удивившись, он принялся горячо выпытывать, почему. Ничего не выведав, уверился, что у нее появился другой, и заявил, зло задышав в трубку:
– Ну, раз теперь я мешаю тебе жить спокойно, то конечно, звонить я больше не буду. Но только скажи, кто он? Как его зовут?
Ей послышались в его голосе ревнивые нотки, но она решила, что это ей просто показа-лось. Независимо ответила:
– Ты его всё равно не знаешь, так зачем тебе его имя?
Он сердито возразил:
– А если знаю?
Хмыкнув, она саркастично заметила:
– Ну, тогда тебе тем паче о нем ничего знать не нужно. Еще расскажешь обо мне какой-нибудь компромат. Так что пока, и будь счастлив! – и безжалостно положила трубку.
Прекрасно зная его страсть к лидерству и то, что он никогда не оставляет последнее сло-во за другими, на следующий же день купила определитель номеров и не поднимала трубку, ес-ли видела, что звонит Владимир. Он долго не успокаивался, и на дисплее определителя почти год высвечивался опасный номер, но потом все же сдался и больше не звонил. Увидеть ее и не пытался, чему она была только рада.
С тех пор прошло несколько лет, она почти успокоилась и научилась гнать прочь мысли, причинявшие столько боли. Работала участковым педиатром в детской поликлинике их микро-района, знала практически всех детей на своем участке. Жизнь текла пусть и монотонная, бес-цветная, но зато спокойная. Но вдруг внезапно заболела мама и, не дав дочери времени опом-ниться, умерла. Почечный криз. Это был настоящий удар. Мама никогда ни на что не жалова-лась и, казалось, всё хорошо… Настя приходила в себя весь год, остро чувствуя свое одиночест-во и ненужность.