Правая рука адски болела. Рош мечтал, чтобы она онемела. Да и шея налилась огнем – поневоле старался лишний раз не вздохнуть, не глотнуть.
Колдун повернул голову и увидел оборотницу. Она сидела боком к нему, шипя, накладывая повязку с мазью на место ранения. На вид – молодая женщина, симпатичная даже. Рош мысленно усмехнулся: несимпатичные не выживают, никого к себе не заманят.
Что-то в ней показалось знакомым, будто видел уже. Но не из села, это точно.
— Вспомнить пытаешься? – почувствовав его взгляд, оборотница обернулась. – Вот и проверим, хороша ли у колдунов память.
Значит, не показалось, и он ее когда-то видел. Но вспомнить все равно не мог.
— Убил кого-то из твоего выводка, выкурил с насиженных мест?
— Нет, колдун, — оборотница широко улыбнулась, демонстрируя зубы – на первый взгляд, такие же, как у людей, но только на первый, если внимательно не изучать их форму и строение. Улыбнулась и облизнула губы, медленно, нагло глядя ему в глаза. – Если бы ты это сделал, от тебя не осталось даже костей. Ты, к слову, на первый взгляд ничего, мясо должно быть сочным. Но особо надеюсь на печень – сколько ты пил при жизни?
— Умирать я что-то не собираюсь, не обломится, — сквозь зубы пробормотал Рош, пытаясь хотя бы ослабить путы. Увы, магия бесполезна: он банально не мог ей воспользоваться. Разумеется, будь он рангом повыше… Но вторая квалификация не предполагала наличия каких-то особых умений, знания сложных заклинаний и особых колдовских талантов. Резерв силы тоже не сравнить с архимагами, растратить много легче, чем восстановить.
— Смелый, огрызаешься, — на этот раз улыбка оборотницы не казалась усмешкой, напомнив те, которыми девушки одаривали парней. – Побрякушки твои – амулетики – я сняла, чтобы не мешали. И выбросила – ни к чему уже. Напрасно, ох, напрасно, колдун, ты на мой след вышел, дорогу мне перешел! А так, глядишь, выпил бы в «Зеленой лощине» настоящего пива, а не того, что хозяин велит наливать.
«Зеленая лощина»…. Что-то смутно знакомое. Так эта корчма в соседнем селении, та, что на дороге. Значит, оборотница работала там подавальщицей.
— Ты меня в Пятинежье притащила? – глухо спросил он, пытаясь выиграть время. Но многострадальная голова никак не желала думать, отзываясь тупой болью в затылке.
Оборотница промолчала и, как есть, в одних исподних штанах, подошла к нему, пристально скользнув взглядом по телу. То, на чем она его задержала, навевало мысли о волкодлачьих деликатесах.