- Я благодарю тебя, Посланник богов, за твой подарок. Обещаю вырастить девочку достойной той великой судьбы, что вы ей уготовили.
Волк довольно зарычал, лизнул спящую в корзинке Милану и, развернувшись, потрусил прочь.
Дарина осторожно взяла на руки малышку. Иссиня-черные волосы обрамляли светлое личико крупными локонами, а бусинки черничных глаз внимательно рассматривали травницу.
- Я буду звать тебя Чернава, - тихо сказала Дарина, осознав, что старое имя малышки убежало вместе с черным волком.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Жарким маревом дрожал над лесом солнечный летний день, в такой день не то что работать - отдыхать лень. Мысли вяло текут по кругу, сбиваясь с пути, будто бродяги без роду и племени. Время от времени устраивая хоровод, то и дело растворяются они в туманной дымке, навевающей сонную одурь, а после марами бестелесными вновь прорываются из ниоткуда, спеша окутать сонмом зыбких видений.
…Чернава зевнула. Вот только мечталось о летних гуляниях, о высоких кострах, через которые прыгают ее родичи, дабы всегда быть красивыми и не болеть вовсе, как все - ускакали мысли резвыми конями в неведомые дали…
Сидя на пригорке, густо поросшем цветущими медоносными травами, Чернава с трепетом ощущала тепло и любовь Матери-Земли, а с пронзительно-синей выси на девочку был устремлен строгий, но ласковый взгляд Неба – бога-Отца всего сущего. Хорс – сын Неба и Земли – грел ее теплыми лучами своими, гладил нежно, оставляя на коже легкий оттенок светлой меди, а ветер вольный – стрибожий внук богини-Пряхи – играл ее распущенными волосами. Чернаве было так радостно остаться наедине с древним лесом, так трепетно - ведь нечасто удавалось побыть среди старых деревьев в полном одиночестве, а на удивление всем любила девочка бывать в чаще одна. Потому-то и не испугало ее, что отстала она от своих подружек, с которыми за ягодами пошла. А ведь зазря не боялась она - за высокой оградой селения Черных Волков начинались дикие, чуждые людям земли. Родичи ее в одиночку в лес не ходили - за порогом избы только нечисть хоронится да лихие тати, что род свой покинули и предали. Даже дворовой и овинник не всегда добры бывали, что же говорить-то о лесных духах?..
Но не боялась ничего Чернава, хоть и не раз уже хворостина травницы по ней прохаживалась. Шло девятое лето ее – мала была еще, да неразумна – так считала Дарина. Неразумна да упряма…