- Уничтожь знаки! – взревел гоблин.
Дважды повторять не пришлось. Левая рука сейчас была полностью бесполезна, она безвольно висела вдоль тела. Решив сократить расход сил, использовала щиты как броню, окружив себя невидимыми магическими доспехами, сотканными из барьера. Еще три знака не без труда, но все же уничтожены. Василисков осталось пятеро, а моих сил - крупицы. Взбесившиеся стражи крушили все на своем пути, ломая вековые деревья как тростинки. Сердце пропустило удар, когда огромное бревно упало на Зермана, но, к счастью, ему придавило только одну ногу. Гоблин отчаянно пытался выбраться, но дерево было слишком тяжелым. Да и сейчас он в большей безопасности, чем если бы стоял просто в стороне. Последние силы уходили на то, чтобы уворачиваться и попытаться уничтожить знаки темных. После более чем двадцати попыток был уничтожен еще один знак. Но прежде, чем я успела сломать еще один, клыки одноглазого василиска сомкнулись на моем теле. Дикая боль стрелой пронзила тело, казалось, что меня ошпарили кипятком.
- НЕТ!!! – взревел гоблин.
Зерман в ужасе наблюдал за тем, как меня отшвырнули в сторону, магия больше не ограждала мое сознание от боли. Предыдущие раны, боли которых я не чувствовала, скопом присоединились к основной. Я почувствовала, как тело стало липким и влажным от лужи собственной крови, в которой я лежала. Остатки сил боролись с бессознательностью, но боль была настолько мучительной, что хотелось просто взять и провалиться в сладостную тьму обморока.
Зерман все еще не мог выбраться, а сумка с эликсиром была брошена в стороне, и даже при всем моем желании я бы не смогла к ней доползти. Каждое движение просто усилило бы кровотечение и я бы умерла еще до того, как смогла дотянуться до нее. Единственное, на что меня хватило, это создать вокруг себя слабую завесу. Разъяренные василиски продолжали крушить все вокруг себя, но меня сейчас не видели, ослепленные мраком и злобой. И хотя тело больше не могло сражаться, а магия подавала только слабую реакцию на зов, воля продолжала сражаться, несмотря на то, что разум кричал, что я повержена. Сейчас я была на грани этого мира и той стороны. А может это просто реакция на то, что кровь больше не циркулирует по венам и тело остывает. Я не хочу умирать. Ни после того, что успела пережить, ни после того как оказалась рядом с родной империей, в которой находится мой последний живой родственник, человек которому я не безразлична. Я повернула голову в сторону гоблина, из-за града слез мне было плохо видно Зермана, но очертания показывали его попытки освободиться и их провал. Я перевела взгляд на серое небо, с которого срывались капельки холодного дождя, и губы как-то сами собой зашептали: