Опекун, гневно сверкая глазами, читал свиток. Горожане оживленно обсуждали новость.
А я, все еще не веря в такую удачу, смотрела на посла и благодарила Небо за то, что оно послало князя Тэра именно сейчас.
Посол заметил, его серые глаза лукаво блеснули.
Я поспешно отвела взгляд и мысленно отчитала себя за нарушение этикета — леди не пристало таращиться на мужчин.
К счастью, князь Тэр не придал моему неподобающему поведению значения. Покосившись на напирающую толпу любопытных, он недовольно поморщился и коротко кивнул своим спутникам. Гости дружно опустили воротники, стянули шапки, рассыпав по плечам длинные черные волосы.
— Бабы?! — зашумели горожане.
— Сами вы «бабы»! — сердито огрызнулась одна из спутниц посла. Раскосые глаза отыскали крикуна, смуглое лицо девушки скривилось, и она ловко огрела плетью мужика в серой шапке. — Думай, что говоришь, червяк!
— Уды! — пронесся испуганный шепот.
Горожане отхлынули от помоста. Женщины, схватив детей, заспешили прочь. Ремесленники бросились в лавки. Скоро на площади осталось не больше десяти человек.
Так вот они какие — грозные воительницы Поющих Песков!
Я с любопытством разглядывала спутниц посла. Распугав горожан, уды нахлобучили шапки и, зябко кутаясь в меха, довольно переглядывались. На вид самые обычные девушки, разве что глаза раскосые, да еще и так густо начернены… затейливая вязь узора разбегается от уголков к вискам.
Выходит, слухи, что родственники первой покойной императрицы помогают леди Роуланг — правда? Но зачем? Логичнее ведь было бы помогать опальному принцу Тэру или его сестрам.
— Что ж, — произнес Феб, отдавая свиток Юлу. — Думаю, не об этом мечтал император Октай, когда подписывал указ о регентстве леди Роуланг. Но раз Императорский Совет согласился со столь необычным указом, то не мне говорить о его целесообразности. Однако моя подопечная проявила дочернюю непочтительность, нарушив мой приказ не трогать оружие, а значит, я все же могу ее наказать. Или леди Роуланг отменила и этот закон?
— Нет, — сухо ответил князь Тэр, его глаза сверкнули гневом.
Еще бы, опекун специально назвал вторую жену императора «леди», опустив титул венценосной особы. Но ведь Феб так и не получил приказа новой императрицы прибыть в столицу для принесения присяги, чем был жутко разозлен.
Опекун слал письма Императорскому Совету, отправлял гонцов, однако ответов не было, а гонцы не возвращались.