«Кто бы сомневался».
«Зачем тогда этот цирк с буранами и грозами, которые неожиданно разрушили связь?»
«Это не цирк, а тщательно продуманный обман».
«Ну да, ''грозы" испортили свиточные шкатулки только в южных областях, а ураганы и снежные бури не дали доставить собранные налоги. Я им завидую — какая умная у них погода!»
«Слишком умная».
Я прикрыл глаза, вспоминая последнее письмо Феба, переданное в столицу через свиточные шкатулки:
«Наши грехи разгневали Небо!
Страшные бедствия обрушились на ни в чем не повинных жителей провинции! Ураганы и грозы, засуха и пыльные бури пришли на земли Бегущих Холмов. И каждый новый день приносит новые кары небесные!
Я, князь Феб Одон, генерал-губернатор несчастной провинции, смиренно прошу Ваше Императорское Величество простить мне задержку в доставке налогов, они будут сохранены и доставлены при первой возможности.
Да сжалится над нами Небо!».
За четыре года ни одно из посланных министерствами писем так и не было получено, ни один из гонцов не смог перейти через Невольничьи Земли и добраться до провинции Бегущих Холмов. А «гнев Неба» быстро распространился на соседнюю, самую северную, провинцию — Хрустальных Деревьев.
Да и старшие сыновья Феба очень вовремя вернулись домой.
Как и все мальчики из благородных семей, Этан и Юл с десяти лет учились в Военной академии в Жилане. Закончили ее на удивление быстро: экстерном. И это при том, что средний сын Феба, Юл, до того не проявлявший никаких выдающихся способностей, внезапно поумнел. Удачно прошла и жеребьевка, привязывающая свежевыпущенных офицеров к войскам определенной провинции. К удивлению администрации академии и Коллегии цензоров, Этан и Юл попали в провинцию Хрустальных Деревьев, где к тому времени правил троюродный брат Феба.
Это было как раз перед началом стихийных бедствий.
«Тэр», — Абени показала на огненных псов.
Убийца тихо заворчал, огненно-рыжая шерсть встала дыбом, идущие вдоль хребта острые иглы поднялись. Пес внимательно вглядывался в заснеженную улицу за городскими воротами.
Уши Вихря — любимца Абени — встали торчком. Он тихо, длинно зарычал.
«Много людей, недалеко отсюда», — перевела Абени, она лучше всех понимала собак.
Строя догадки, что могло стать причиной сбора горожан, я отметил про себя, что раскосые глаза девушки угольно-черные, ни крохи серебра, впрочем, как и у остальных моих спутниц. Хорошие капли нам продал аптекарь, жаль, что от них глаза девушек слезятся на солнце. Но выбора нет: нельзя, чтобы окружающие поняли, кто меня сопровождает.