Ирина, будучи все еще под впечатлением вчерашнего события, затеяла философский разговор о жутких нравах сегодняшних предпринимателей. Но постепенно сбилась на обсуждение личных качеств конкретного бизнесмена, уж очень он запал ей в душу.
– Внешне он, конечно, совсем даже ничего. Но слишком уж безжалостный. Ты заметила, какой сталью сверкали его глаза, когда он эту дамочку увольнял?
Я ничего такого не заметила. Наоборот, мне показалось, что ему создавшаяся ситуация сильно не нравится. Выгонять с работы человека, пусть и редкостную лентяйку, удовольствием не назовешь. Глаза у него, возможно, и сверкали, но вовсе по другой причине – от неприятной ситуации, в которую он угодил. Добрым дяденькой быть всегда приятнее и легче, чем суровым и безжалостным.
Но Ирина, как дама экзальтированная, постоянно привносила в нашу скучную жизнь накал шекспировских страстей. Я не спорила – если ей хочется, чтобы злодей хозяин выгнал за порог бедную невинную продавщицу, то пусть так и будет. Воодушевленная моим непротивлением, подруга продолжила:
– У меня до сих пор по коже мурашки идут, как вспомню, как он сидел там за шубами и молча ждал! Как паук в засаде!
А вот в этом я была полностью с ней солидарна. В самом деле, было в нем нечто, заставляющее ему не противоречить. Я обычно не слишком чувствительна, и меня не подавляют властные мужчины, но с этим, повстречайся он мне на пути, пришлось бы считаться. Хорошо, что мы из разных кругов общества и наша повторная встреча вряд ли возможна.
Через пару недель мы с Иринкой снова, проходя мимо, от нечего делать заглянули в тот же магазинчик. Сбившиеся в тесную кучку продавщицы вяло посмотрели на нас и продолжили прерванный разговор. Та самая, что в прошлый раз краснела и бледнела, не желая выдавать коллегу, рассудительно говорила:
– Да он ее мужу ничего не сказал. Просто муж какой-то родственник матери хозяина, вот и позвонил ей, чтобы узнать, за какие грехи любимую женушку выставили с работы. А Мария Владимировна врать не станет. Она сама с трудом у сына подробности этой пикантной истории вытянула, да и дуреху ту она не жалует. Вот почему Клавка теперь всем на жестокость бывших родственников сетует.
Женщины зашумели. Кто осуждающе, кто жалостливо. Кто-то сказал:
– Она, конечно, глупая, но добрая...