- Мам, ты с ума сошла? - опешив от такого поворота, спросила я.
- В смысле? - искренне удивилась она.
- После такого позора, что сейчас пережила, ты хочешь, чтобы я вышла к столу? – возмущенно пропищала я, до последнего не веря своим ушам.
- Да, и вышла с гордо поднятой головой. Дорогая, или ты думаешь, я зря все это устроила? - маман прищурилась и, поджав губы, отвернулась.
- То есть ты специально его сюда привела? – уточнила я.
- Да, - ответила она.
- Мама?! Но зачем? - я все еще надеялась на здравомыслие своей родительницы.
- А как еще, по-твоему, я могла показать твои достоинства? Чем привлечь такого, как Макс? Твоими опытами надо мхом?! - взвилась мамулечка.
- Мама!..
- Я все сказала, чтобы через час была в столовой или...
- Или? - переспросила я.
- Или больше на меня не рассчитывай. Я не буду обеспечивать твое будущее, если ты сама его обеспечить не хочешь. Можешь сидеть в своей замшелой лаборатории, можешь делать что хочешь, но ко мне больше ни ногой! - на этом она стремительно развернулась и покинула сад.
Выбравшись из ванной и закутавшись в махровое полотенце, уже приняла для себя решение. Я люблю свою мамулечку, очень люблю. Я - единственный живой родственник в ее жизни. Но моя драгоценная привыкла жить для себя, она привыкла быть на гребне популярности, и такой груз, как дочь-неудачница, ей не нужен. Смогу ли я прожить без нее? Время покажет. Но вот делать то, что она от меня требует, я больше не буду. Не смогу. Стыд, который до сих пор сковывает мое тело, а также желание провалиться сквозь землю, будут посещать меня каждый раз, когда мой заискивающий взгляд встретится с глазами Максимилиана или Елизаветы де Краргар. Не хочу. Не смогу. Не буду.
Не обращая внимания на серебристое вечернее платье, расшитое жемчугом, я натянула черные джинсы и серую водолазку, привезенные с собой из дома. Обула ноги в легкие мокасины и, привычно завязав еще мокрые волосы узлом, оглянулась в поисках запасного выхода из этого зимнего храма-сада. Искомое чудо оказалось по ту сторону от ванны. Я стремительно подошла к стеклянной двери, умело замаскированной под видовое окно, ведущей как раз на парковочную площадку.
- Прощай, мамулечка. Здравствуй, свобода и нищета, - с этими словами я приоткрыла створку и шагнула на газон.
Кинув взгляд на припаркованную у дома машину, поняла, что назад буду добираться автостопом. Во-первых, авто - мамулино, а во-вторых, зеленое нечто заперто черным и явно агрессивным джипом. Кому он принадлежал, я догадывалась, а потому, поднимать шум не собиралась.