– Паша! – вскрикнула Сюин.
Она бросилась было к нему, но увидела, что парень поднялся и пошел дальше, ни разу не оглянувшись.
– Ну и ладно, – проворчала Сюин, развернулась и побрела к городу.
Наступал вечер. Через полчаса Сюин поняла, что до темноты до города ей не дойти. Кроме саблезубого льва, убитого в пещере, они не видели на равнине никаких крупных животных, но Сюин всё равно стало страшно. Она вдруг поняла, что вела себя, как дура, и была к Павлу несправедлива. Она считала его виноватым в смерти Джима и Гиты, но на самом деле в смерти, по крайней мере, Гиты, виноват не Павел. Ведь если бы Сюин пошла в пещеру с Джимом, Гита осталась бы жива. Да и в смерти Джима он не так уж виноват. Павел его в пещеру не посылал, наоборот отговаривал туда идти.
Сюин вытащила из узелка коммуникатор. Индикатор светился, значит, прибор Павла был в зоне приема.
– Паш, прости! Я пойду с тобой, подожди меня! – сказала она в микрофон прибора.
Он не ответил. Сюин повызывала еще, но ответа не получила. Она поняла, что обидела Павла настолько сильно, что он не хочет с ней даже разговаривать. Тогда она решила, что еще успеет догнать его, за полчаса он не мог уйти далеко, повернулась и побежала. Вскоре она пробежала мимо того места, где они отдыхали, и бежала еще долго, пока совсем не выбилась из сил. Она давно уже должна была его догнать, но Павла на дороге не было. Он исчез. Сюин решила еще раз вызвать его по коммуникатору, но увидела, что индикатор, показывающий, что в зоне приема есть другой прибор, погас.
Сюин поняла, что осталась на этом незнакомом Марсе совсем одна. Она брела по дороге, не обращая внимания на то, что давно стемнело, и стало холоднее. Она почти не видела, куда идет, из-за застилавших глаза слез. Наконец, совершенно измученная, она хотела лечь прямо на снег на обочине, даже не думая о том, что может замерзнуть, когда вдруг увидела неяркие огни в стороне от дороги.