-- Мы с вами поговорили, и я ушел. Сейчас вы вернетесь в дом, ляжете спать и сразу уснете. Но прежде, как следует закроете замок.
Говоря это, я потянул дверь на себя и быстро проскользнул во двор. Действие моего приказа на человека было кратковременным, но я надеялся, что все получится и отец Эвы не станет бродить по дому, а на самом деле ляжет спать. Обогнув на мгновение замершего на месте мужчину, я со всех ног кинулся к дому, понимая, что еще чуть-чуть и он очнется и приступит к выполнению отданного мной распоряжения. Я спешно вбежал в дом, скинул обувь и прихватив ее с собой, поспешил на второй этаж – туда, где была комната любимой. Осторожно, чтобы не разбудить и не напугать девушку, приоткрыл дверь и скользнул в спальню. Опустил кроссовки на пол у входа, медленно подошел к кровати и замер.
На той самой кровати, где я совсем недавно объединился с любовью всей моей жизни, в тусклом свете пробивающейся сквозь окно луны мирно спала безумно красивая, очень хрупкая и одновременно очень сильная девушка. Светлые кудри в беспорядке разметались по подушке, частично скрывая лицо. Одна рука находилась под головой, а другая свисала за пределы кровати. Почти не скрываемая тонкой тканью маечки грудь мерно вздымалась вверх, в такт ее дыханию. И в том мире, где я жил, она была моей женой. Но вот в ее мире, том, что она отказывается считать отныне чужим, мне до этого статуса было еще ой как далеко.
Внизу раздались шорохи, и я на несколько секунд прислушался, пытаясь определить, не поднимается ли отец Эвы следом за мной. Но нет, все было тихо. Щелкнул выключатель и дом снова погрузился в темноту.
Постояв так еще несколько секунд, я вдруг понял, что просто не смогу прервать сон Эвелин. Поэтому я подошел к кровати, быстро снял с себя рубашку и брюки и осторожно скользнул к ней под одеяло. Едва моя кожа соприкоснулась с ее телом, как меня тут же накрыло волной желания. На столько острого, что пришлось стиснуть зубы, чтобы не застонать.
Стараясь не разбудить Эву, обнял ее за талию и уткнулся лицом в ее шею. С наслаждением втянул в себя аромат волос и кожи и тут же снова отругал себя за излишне бурную реакцию. Плоть отвердела, а в голове одна за другой стали проноситься воспоминания о тех нескольких ночах вместе, что удалось провести наедине. Я ничего не мог поделать с этими эмоциями, как не пытался. Близость к Эвелин не давала отвлечься и поддавшись порыву, я стал нежно поглаживать ее живот.