Однако ни
опасения, ни ожидания не оправдались. То ли в этом мире или в
отдельно взятом замке коллективные трапезы не практиковали, то ли я
находилась на положении узницы, которую не выпускали за порог
комнаты. Причем второе – вероятнее.
Когда за
окном стемнело, я взяла из кучки у камина щепку, подпалила и после
нескольких неудачных попыток зажгла масляный светильник. Руки свои
рядом с ним видела, но читать не рискнула. Вряд ли здесь уже
научились делать хорошие очки.
Айли
принесла подсвечник с тремя горящими свечами и ужин: мелкую
запеченную птичку с миллионом костей, отварные овощи, хлеб и
бледно-розовый напиток, похожий то ли на забродивший сок, то ли на
очень молодое вино.
- Завтра
утром привезут ваше свадебное платье, госпожа, - уныло сказала она,
держа наготове платок. – Мне запрещено выходить за ворота замка.
Представляю, как волнуется господин Огрис, не дождавшись вас в
условленном месте. И даже записку не передать.
Волнующийся господин Огрис не волновал меня от
слова совсем – хотя бы уже потому, что это был какой-то виртуальный
персонаж, о котором я не имела ни малейшего представления. Даже о
женихе сведений было больше: тот богат и не старше тридцати. Уже
кое-что. Впрочем, если подумать, Огрис от отчаяния вполне мог
наделать каких-нибудь глупостей, которые сильно осложнили бы мое
существование. Например, ворваться в церковь – или где там у них
заключают браки? – и похитить меня. И что тогда делать?
Нет
ничего хуже неведения и неизвестности. Ковыряя вилкой пряные желтые
клубни, с виду похожие на картошку, но совсем другие на вкус, я
тщетно ломала голову, как бы навести Айли на полезную тему. Ничего
не получалось.
Дождавшись, когда я закончу, она унесла поднос и
вернулась с большим кувшином теплой воды. Подстелила на пол в углу
какую-то тряпку, поставила на нее таз и посмотрела
выжидательно.
- А ванну
нельзя? – поинтересовалась я осторожно. Раз слово такое в языке
имелось, значит, в принципе было возможно. Но кто знает, вдруг в
этом замке моются исключительно в тазу.
-
Господин Громмер запретил, - Айли подошла ближе и развязала
шнуровку моего платья. – Сказал, что до свадьбы вы из комнаты не
выйдете. Никуда. Придется обходиться полотенцами.
- Мне
что, и замуж выходить грязной вонючкой? – возмутилась я.
- Ну,
может, перед самой свадьбой и разрешат, - пожав плечами, она
потянула платье вверх, через голову. – Выходит, вы смирились,
госпожа? Выйдете за господина Келлина?