И тут мне
стало нехорошо.
А что,
если дело вовсе не в Громмере? Вдруг король решил таким образом
устроить выгодный брак своей надоевшей – или, наоборот, еще только
будущей! – фаворитки? В нашей истории такое было чем-то рутинным и
никого не удивляло. Правда, не совсем понятно, как в эту схему
вписывается Огрис, но ладно, не суть важно.
- Ну вот,
госпожа, готово, - портной тем временем закончил сметывать на мне
платье.
Выглядело
вполне пристойно. Не роскошно, но элегантно и со вкусом. Вот только
лиф выглядывал из-под низкого выреза.
- О, не
волнуйтесь, - успокоил портной. – Сюда понадобится совсем другое
белье, вам его доставят перед свадьбой.
И правда,
если жених в первую брачную ночь увидит тот ужас, который на мне
сейчас, скорее всего, ему захочется не невесту, а пойти еще выпить.
Или они к такому привычные?
Осторожно
сняв с меня сметанное на живую нитку платье, портной уложил его в
плетеный короб. Айли помогла одеться снова, и меня повели по
коридорам и лестницам: один конвоир, то есть слуга, спереди, другой
сзади. Удачно: иначе откуда мне знать, куда идти?
Передо
мной открыли позолоченные резные двери, и я вошла в большую
гостиную, стены которой были обтянуты синим шелком. Броммер и его
гость беседовали, сидя в креслах с высокими спинками, но при моем
появлении встали. Лорд Келлин поприветствовал меня небрежным
наклоном головы, и я подумала, что Лорен, вообще-то,
дура.
Трудно
представить, каким роскошным должен быть Огрис, чтобы предпочесть
его Келлину. И дело даже не во внешности, хотя лорд органично
смотрелся бы на обложке глянца, причем без фотошопа. Его фигуру не
могла испортить даже бесформенная то ли накидка, то ли куртка с
широкими рукавами, подпоясанная ремнем с узорчатой пряжкой. Я хоть
и любила исторические романы и фильмы, но подобрать аналог одежды
из нашего мира затруднялась.
Он был
высоким, стройным, с широкими плечами, тонкой талией и узкими
бедрами. Плотные бежевые штаны, больше похожие на лосины,
обтягивали длинные ноги, мускулистые икры прятались в черных
сапогах, начищенных до зеркального блеска. Для мужчины, который,
как известно, должен быть чуть красивее обезьяны, было бы
достаточно, но Келлин обставил даже самых красивых обезьян. При
этом ничего слащавого – четкие, идеально правильные черты лица,
словно из-под резца скульптора: в меру высокий лоб, прямой нос,
твердого рисунка губы и подбородок. Густые ресницы затеняли
темно-серые глаза так, что они казались почти черными. Зачесанные
назад русые волосы прикрывали шею. Айли не соврала, ему вряд ли
перевалило за тридцать.