- А где карточка? – насторожилась я.
- У матушки. Побежали быстрее, а то придется ее из Башни вытаскивать! Она после Башни неделю зверем ходит.
Тут взгляд упал на витрину за спиной сестры. Из отражения на меня таращилось всклокоченное, пучеглазое чучело с торчащей над головой, словно один упрямый рог, прядью, и в платье, точно пережеванном гигантским драконом. А туфли! Мало что из разных пар, так еще и разных цветов.
- Святые угодники! – вздрогнула я.
Подковыляв к витрине, вытащила из кармана носовой платок, послюнявила и попыталась два обведенных черной краской шара превратить в нормальные глаза. Потом поплевала на пальцы и вернула на место оттопыренную прядь, то есть прилепила к спутанному колтуну, а когда вихор снова вздыбился, то без слов сорвала у сестрицы розовый ободок с красным бантиком.
- Ты чего? – хрюкнула Арона.
- Мне нужнее! Иначе за блудницу примут! – процедила я сквозь зубы, водружая ободок на голову и придавливая упрямый вихор.
- Не примут, - убежденно возразила сестра. – Блудницы не бывают хромоногими.
Мы с ней встретились глазами в оконном отражении. Вообще, Арона страдала несвоевременными приступами честностями. Наверное, поэтому из трех заключенных брачных договоров все три были расторгнуты еще до свадьбы.
- Что? – развела она руками. - Ты без красивостей похожа на судебного заступника. Они вечно по утрам в трактир приходят зеленые и помятые.
Тут я заметила, что из глубины лавки на нас с любопытством таращились покупатели, а маленькая девочка тыкала пальцем и громко плакала. Я отшатнулась от витрины и, дернув сестру за рукав, мол, бежим спасать семейство, похромала к рыночной площади.
Перед «Душевным питьем» стояла черная карета городских стражей, а на доске для меню мелом было выведено «Закрыто из-за непреодолимых обстоятельств». Когда мы с сестрой перевалили через порог, то «непреодолимые обстоятельства» перетаскивали из чулана разобранные части самогонной установки, переделанной трактирным виночерпием, дядькой Невишем, из алхимических колб и узкой переносной печки. Судя по недовольным усатым минам, «обстоятельства» в количестве трех человек, ждали, чтобы их кто-нибудь уже преодолел. Видимо, ехать в карете с бряцающим грузом и разъяренной трактирщицей ужасно не хотелось. Однако наше семейство, в смысле маменька, папаня и Эзра, под гнетом вины ссутулилось за выскобленным столом.