Лицо этого зверя было крайне безобразным: огромный рот до ушей раскрыт, демонстрируя торчащие из него, явно заточенные на манер акульих, острые зубы; глаза привычного фиолетово-холодного цвета подобно арктическим льдам, сверкали недобрым огнем; большой некогда нос приплюснут, словно раздавленная картофелина. Все это в купе с мертвенно-серым цветом кожи и редким белым пушком на голове, внушало ужас. Он тоже меня видел, но продолжал бежать вперед, явно планируя отрезать нам путь к воде.
Демон не был быстр, что указывало на то, что он давно не ел, но это меня не слишком радовало. Я знал – он бережет силы для последнего, решающего рывка и тогда он будет быстр и непредсказуем.
По мне волной прокатил страх.
Когда я выдернул ее из рук того ребенка, то мог думать только об одном – что ни за что не перенесу вида еще одно пиршества. У меня до сих пор перед глазами стоял образ Яна, которого держал за шею похожий на цыгана демон. Он пил его жадно и быстро, вынимая жизнь не по капле, а с жестокой яростью. Лицо друга исказила боль, а глаза смотрели даже уже не на меня, а в пустоту, становясь все холоднее. Демон делал все это с ним и смеялся. Преследующий нас тоже кривил губы. Он чувствовал свое превосходство и ее бессилие. Но и я не собирался так легко сдаваться.
Земля – моя стихия. Моя мощь, подпитываемая ее – сила с которой стоит считаться. Да, задуманное выкачает из меня много сил и потребуется время на подпитку, которого увы сейчас-то как раз и нет, но иного выхода я не видел. Прислонив девушку к ближайшему дереву, я опустился на колено и уперев раскрытую веером ладонь в землю, послал через нее волну возмущения туда, где бежал демон. Твердая стихия откликнулась неохотно и потребовалось усилие, чтобы все получилось. Я чувствовал, как мои собственные силы, струятся в верхних слоях почвы, как достигают ног демона и начинают змеиться, образуя под ним ямы, ухабы и кочки. Демон споткнулся. Раз. Другой. А затем и вовсе полетел лицом в землю. Я быстро переключился на кори деревьев и, хотя они и не были в моем полном подчинении, сумел обмотать некоторые вокруг его ног. Надолго это его не сдержит, но это все равно лучше, чем ничего.
Встав, я закинул руку водяницы себе на плечо и потянул за собой. Она, кажется, даже не заметила моих манипуляций, пытаясь перебороть собственное головокружение и слабость. Мы вновь поковыляли вперед, то рывками, то замедляясь из-за ее слабости.