- Бочку? – уточнил он, вспоминая, сколько накануне брал с собой денег.
- Нет. Кажется, всего пять бутылок. Три бутылки бренди и две – белого игристого для девочек. Дорогое удовольствие, но они были рады.
- Ещё бы…
В кармане обнаружилась мелкая монетка, во втором – орех.
- У вас оставалось ещё немного денег, - будто бы утешила миссис Данкан. – Но…
- Но?
- Уходя, вы засунули их в блинчики.
- Куда?
- Ну… - Она провела пальцем вдоль застёжки на платье. – Блинчики. Ваши любимые… На имена у меня память плохая…
На имена плохая – это ещё ничего. Тэйту вот вообще память отшибло.
Первый и последний раз подобное с ним случилось ещё на втором курсе. С тех пор с алкоголем было заключено перемирие: Тэйт не нападал на крепкие напитки, те в ответ щадили его. Вчера определённо что-то пошло не так.
- А как я… э-э… тут? – он обвёл взглядом комнату, где два дня назад возился с перегонным устройством. Движение головой разбудило дремавшую в затылке боль.
- Вы, как истинный джентльмен, вызвались меня проводить, - разъяснила миссис Данкан. - Потом попросились на ночлег. Обещали, что не стесните. И, - она с усмешкой кивнула на пол, - ничуть не стеснили.
- М-да… В остальном я… тоже – как джентльмен?
Госпожа профессор приподняла брови. Поняв, к чему относился вопрос, окинула Тэйта демонстративно оценивающим взглядом, фыркнула и удалилась. Её место в дверях тут же занял хмурый доктор Эммет.
- Джентльмен-джентльмен, - заверил он невольного гостя. – Иначе я б тебе уже швы на башку накладывал. Было такое. Привязался к Пэтси один, не местный оказался, горемыка. А у Пэт ручка хоть и маленькая, но тяжёлая.
- А если бы ей понравилось?
- Ты сам сейчас понял, что спросил? – участливо, словно у неизлечимо больного, поинтересовался док. – И у кого? На вот, пей.
Тэйт, у которого язык от волнения порой опережал мысли, с опаской принял стакан с мутной жидкостью.
- Что это?
- Крысиный яд… забыл всыпать, - вздохнул старик. - Пей уже!
Питьё оказалось кислое, маслянистое, но после него заметно полегчало - так, что наглого петуха, встретившегося на заднем дворе, убивать уже почти не хотелось. Вместо того чтобы заняться приготовлением бульона, Тэйт остановился у бочки, стянул рубаху и окунул голову и плечи в холодную воду. «Купание» взбодрило, и если бы не неуютное чувство стыда и досады на самого себя за вчерашние чудачества, стало бы совсем хорошо.