Я выглянула на улицу и заметила, как из-за угла вышел мужчина с метлой. Насвистывая какую-то бессвязную мелодию, он лениво мел тротуар.
- Простите, - бросилась я к нему. – Не могли бы вы мне помочь?
- Да, мисс? - поднял он на меня немного сонный взгляд.
- Подскажите, где здесь билетная касса?
- Билетная касса? – растерянно почесал затылок мужчина.
- Ну да, касса. Я хочу узнать, как ходит поезд, и купить билет до Лондона.
- До Лондона?
- Да! – чуть не взвыла я в отчаянии. Он вообще нормальный? Я же не спрашиваю ничего сверхсложного. – Как мне отсюда уехать? Да хоть до ближайшей деревни.
- До деревни? Надо подумать…
Я сделала глубокий вдох, пытаясь сдержать подступающее бешенство. Иначе точно придушу этого недотепу, и состояние аффекта будет слабым оправданием. Представляю заголовки местных газет «Зверское убийство всколыхнуло мирный город». «Преуспевающий адвокат вынужден защищать бывшую невесту вместо свадьбы с нынешней». Шок, скандал, сенсация.
- Так, еще раз, - прикрыла я глаза. – Я хочу отсюда уехать. Все равно на чем: на поезде, на собачьей упряжке, на звездолете. Просто скажите, где и как.
- Я не знаю. Наверное никак, - мой собеседник виновато улыбнулся.
- Серьезно? – Сарказм в моем голосе не заметил бы только полный дурак.
- Ну да, - а мужчина похоже его и не заметил, - никто не уезжает из Гленмара.
Я только беспомощно моргнула.
- Зачем вообще покидать такое чудесное место, как наш Гленмар, - удивленно продолжил тот. - Поверьте, мисс, таких городов, как этот, больше нет. Так что вам совсем не стоит отсюда уезжать.
Так и не дождавшись моего ответа, мужчина немного укоряюще покачал головой и отправился мести тротуар дальше.
- Ведь это такой прекрасный город, - слышалось его затихающее бормотание.
Никто не уезжает из Гленмара? Он издевался надо мной что ли?
Моя ярость достигла наивысшей точки. Я ринулась обратно в здание вокзала и, изо всей силы захлопнув дверь, так громко и с чувством выругалась, что эхо еще долго гуляло по пустому помещению. А вот пинать стену вдобавок к этому явно не стоило. Она осталась совершенно глуха к моим словам, зато я взвыла от боли и запрыгала на одной ноге, тряся ушибленной конечностью.
Но боль позволила, наконец, взять себя в руки. Выплеснув всю свою злость, я прислонилась лбом в холодной обшарпанной стене и сделала глубокий вдох. Эмоции постепенно сходили на нет. И я, будто наяву, услышала мягкий мамин голос.