Как бы то ни было, нужные слова были произнесены, и градоначальнику ничего не оставалось, как выслушать просительницу. Пред ликом Великой Акхэ нельзя было ни отказывать в озвучивании просьбы, ни обманывать. Значит, с чем бы не собиралась обратиться Верах к Его милости, сирхтаги Римаих обязан ее выслушать.
Ответа градоначальника Лихт не услышала за боем собственного сердца. Оно сходило с ума, намереваясь взломать грудь и вырваться из плена. Девушка даже руки прижала к тому месту, где так отчаянно колотился главный источник жизни.
- Ваша милость! – подбежав к постаменту, на котором стоял барн, мать рухнула перед ним на колени. – Не гневайтесь, Ваша милость. Я Верах, бывшая служанка вашей жены Ее светлости ранхсаги Лемиах, - не видя, что Римаих изменился в лице, не слыша, как над толпой пронесся изумленный вздох, женщина принялась рыться в складках юбки. – Вот, - воскликнула она, подняв над головой сложенные лодочкой ладони.
Со своего места Лихт не видела, что было в руках у матери, но повторный гул облетевший толпу ей не понравился. Да и не знала девушка о том, что Верах когда-то работала в доме барна. Ни мать, ни Ирга, и уж тем более отец никогда не рассказывали ей об этом.
- Что тебе нужно, сакхра?
Тот факт, что градоначальник снизошел до вопроса, был не менее поразительный, чем все произошедшее ранее. Кто-то за спиной Анилихт начал перешептываться, вспоминая былую историю. Жена Римаиха скоропостижно скончалась от какой-то смертельной болезни, и убитый горем муж, в тот же день разжаловал всех ее прислужниц, чтобы никто и ничто не напоминало ему о болезненной утрате. Сына сирхтаги отослал в столицу, подальше от глаз своих, и долгое время вел замкнутое отшельническое существование. Чуть было поста не лишился, когда происходящее дошло до императорских ушей.
- Ничего, Ваша милость. Для себя мне ничего не нужно, но…
- Говори, - поторопил барн смокшую сакрху.
- Но моя дочь, Анилихт… иллира вашего сына, Его светлости ранхсаги Дархнига.
От слов матери Лихт дернулась всем телом. Ее словно ударили – в грудь, в живот. Девушка задохнулась, в буквальном смысле. Внутренности сдавило что-то очень сильное и неразрывное.
Первым в себя пришел Дархниг. С криком: «Ты лжешь, проклятая сакхра», - барн Среднего дома подскочил к женщине и наотмашь хлестнул ее по лицу. От силы удара Верах повалилась на бок. Из рук сакхры выпала брошь украшенная драгоценными камнями и покатилась по земле.