Аня показала на ухо маски своего костюма.
– Да вот! Пообещала поучаствовать в шоу-экшене, вместо одной заболевшей девушки. –Она смущенно почесала бровь. – И мне посоветовали пройтись в костюме вот по залу, мол тогда на сцене не так стремно будет появляться. Кажется, не работает. А ты?
Костя немедленно подумал, что, наверное, Аня здесь оказалась случайно. В смысле, сама не в Теме и не была никогда. Просто согласилась помочь «тематическим» друзья по доброте душевной, а теперь вот робеет и стесняется. Это было бы очень на нее похоже. И куда меньше переворачивало с ног на голову картину мира, чем представлять Анюту нижней, и уж тем более верхней – как он, признаться, успел на какой-то момент, увидев ее в этом латексе. В общем, версия выходила правдоподобная, только Костя теперь не знал, сознаваться ли ему, что он сам очень даже в Теме. Впрочем, за него все решил случай в лице Семена, крепкого и низкорослого бондажиста, который выкатился прямо на них из толпы.
– Привет, Снейк! – бодро проорал он. Костя отсалютовал ему двумя пальцами и очень выразительно посмотрел. Семен был человек хоть и буйный, но понятливый, развел руками, пробубнил: «Рад был видеть», – и укатился обратно в ряды публики.
– А я тут сегодня, вроде как, семинар провожу, в качестве врача-травматолога, – слегка смущенно ответил он Ане, пожав плечами. – Вообще-то я это дело не люблю и гоню всех желающих записываться на курсы первой помощи, которых сейчас навалом. Но меня очень уговаривали. А ходить по залу совершенно точно не работает. Тут надо иначе… – решился сказать он под конец, потерев бровь. Просто представил себе, каково Ане, если она тут и впрямь случайно, ухнуть с головой в такое количество народу, когда вокруг кого-то то порют, то связывают под бодрую музыку, а остальные щеголяют откровенными нарядами и довольно стремными порой действиями. Она и безо всякого садомазо таких сборищ всегда пугалась.
– А как? – тут же заинтересовалась Аня и нервно оглянулась. – Там еще чужие экшены не начинаются? Я хотела посмотреть и поснимать.
Он тоже огляделся по сторонам. Из колонок, развешанных под потолком, гулко бухали “Nine inch nails”, создавая приличествующую случаю атмосферу декаданса и разврата. Подиумы, расположенные по двум коротким стенам просторного вытянутого зала, пока что пустовали, хотя на том, что был справа, суетились люди, явно подготавливая все к началу действа. Но там пока что царил такой же мягкий синеватый полумрак, как и вокруг, хотя Костя знал, что когда все начнется – врубят подсветку. Как в театре: в зале темно, на сцене светло, чтобы лучше видеть. А сейчас призывно манил красноватыми и желтыми огнями только бар, на который Костя возлагал робкие надежды.