— Хорошо – хорошо … я это … пойду сливовицы выпью, а вы пока поворкуйте. — И умчался, оставив меня один на один с разгневанным айрэсом.
— Кронпинцесса…? — хрипло произнёс мужчина, нервно сглатывая.
Мне было… стыдно, поэтому я лишь кивнула.
Наиль указал на стул, предлагая сесть, и я подчинилась. Галантно придвинув мне табурет воин прошел и сел напротив. Залпом выпил кружку, судя по запаху, вина, и с грустью посмотрел на бедную, смутившуюся меня.
— Почему ты мне не сказала?
— Наиль, я… — слова давались с трудом, — не хотела подвергать тебя опасности, мой отец…
— Твой отец, что?! — взревел айрэс, что аж волосы под капюшоном дыбом встали, и привлекло к нам не нужное внимание, но, когда Наиль демонстративно взялся за ножны, все отвели взгляд.
Кроме дроу.
Этот Засранец внимательно наблюдал за нами, спокойно попивая сливовицу, и улыбаясь во весь рот.
— Прости. — Я вернула взгляд к Наилю, мужчина поставил локти на стол и руками обхватила голову, — Я никому не сказал бы… — прошептал он, красивый голос надломился — или… ты не доверяешь мне?
Я вздрогнула.
Как… как я могла так влипнуть?! Кто бы мог подумать, что сопровождающим окажется сам Наиль?!
Сердце бешено колотилось, а мысли метались от одного решения неловкой ситуации, к другому. Я судорожно пыталась придумать, что сказать. Виски начали болеть от набата мыслей, звенящих в голове.
В конце концов я глубоко вздохнула. И собравшись с мыслями, начала говорить, стараясь не отводить взгляда.
— Дело не в недоверии, Наиль. — Выпалила я, — Скажи я тебе о своём происхождении, чтобы это дало? Ничего. Я уже подвергла тебя опасности, когда встретила, но зная о твоем неведении, — прерывисто вздохнула, — я могла быть уверенна в твоей безопасности. Исчезни я, ты бы не смог найти меня и продолжил жить, как и раньше. Да и ты не интересовался особами императорской семьи, так бы уже давно узнал, кто я на самом деде.
— Но…
— Я не могла сказать тебе. Я была ребёнком, и когда ты спас меня — стал героем в моих глазах, но страх что ты воспользуешься и предашь, присутствовал долгое время. — Сердце колотилось, словно бешеное, я всегда страшилась этого разговора, — А потом было уже бессмысленно говорить, кто я.
Мужчина вздохнул. Тяжело так, что аж тёмные фейри на душе заскребли, и хотел было что-то сказать, но тут объявился дроу и прервал нашу «идиллию».