— Чем могу быть полезен? — холодно спросил он.
— Я… заблудилась в доме, — ворковала гостья, — эти коридоры и крытые галереи такие запутанные. Но вот я встретила вас, вы не могли бы сопроводить меня… — женщина замолкла на полуслове, но красноречиво повернула голову в сторону ближайших дверей. Конечно же, это были двери гостевой комнаты.
Йен сдержался, чтобы не поморщится. А ведь было время, когда он в ответ на приглашения друзей сходить в дом терпимости, отвечал “Зачем платить за то, что можно получить безо всяких денег?”.
Тогда его улыбка и общее обаяние позволяли забираться в окна к молодым вдовам, чужим жёнам и даже к запертым в родительских домах девицам на выданье. И список любовных побед второго сына главы дома Артальнар, если бы его кто-то записал в свитке, был бы не менее внушителен, чем список его подвигов на войне.
Когда же он пресытился подобными играми? Когда ворвавшись в горящий дом увидел изнасилованную Рианнон с перерезанным горлом? Или тогда, когда за месть насильникам от него отвернулись все, даже родные и друзья?
Общество считает, что сириалец может позволить себе развлекаться в постели с рабыней. Может даже купить рабыне дом в пригороде и позволить ей жить там, словно свободной женщине. Если, конечно, позаботится о том, чтобы держать подобное извращение в тайне.
Но вот чего общество не может позволить и простить, так это попытки собственноручно спасти рабыню из горящего дома. И попытки едва исцелив тяжелые ожоги отомстить её насильникам и убийцам. Двоих он все-таки покалечил. Третий сбежал.
Это общество приняло как вызов. И стало поливать бунтаря презрением. Страшно представить какова была бы их реакция, если бы они узнали правду...
— Увы, — Йен повернулся, чтобы уйти. — У меня нет на это времени.
Женщина позволила палле соскользнуть с плеч и повиснуть на локтях. Стало видно, что в ее домашнем платье не просто короткие рукава — их вообще практически нет. Точнее, есть лишь один, а прикрытый ранее паллой вырез на груди, более чем откровенен. И подчеркнутая тонкой полоской кружева высокая грудь приковывает взгляд даже в полумраке.
— Неужели я, истинная сириалка, недостаточно хороша для вас? — издевается. Знает эту грязную сплетню о нем и Рианнон. Впрочем, ее все знают. В крови закипело бешенство и желание немедленно уйти сменилось другим.