Мне её дар не достался, разве что в лекарственных растениях худо-бедно разбираться научилась. При таком учителе грех полезную науку мимо ушей пропускать. То есть азы я знала и пользоваться травами при острой нужде могла, но стремления и тяги к лечению в себе не ощущала вовсе.
Зато моим призванием оказалось ткачество. Любила я рукоделие различное: от плетения и вышивки до полноценной работы за ткацким станком. И время для меня словно застывало, когда с иглой или челноком в руках, тихо мурлыкая себе под нос незатейливую мелодию, я создавала красоту и гармонию.
Переплетение основы, вкрапления ярких нитей узора, мерное постукивание станка или тихие, едва слышные проколы ткани иглой – всё это знакомой с детства пёстрой палитрой ласкало глаз. Музыкой звучало в ушах и навевало умиротворение, отпуская мечты в полёт.
А ещё у меня есть отец. Сильный, крепкий, высокий мужчина. Но он не такой, как все. И дело даже не в суровой красоте лица и не в том, что в осанке его проглядывало какое-то внутреннее достоинство. Что-то иное не позволяло смешать его с серой толпой остальных поселян. Выделяло, ставило вроде и вровень с ними, а вроде как и над.
Нет, он точно так же хозяйствовал на нашем подворье: пахал землю, мастерил долгими зимними вечерами, что дому потребно было, но... Может, всё дело в его взгляде, улыбке? В том, как искренне и сильно он маму любит? Постоянно на руках её носить норовит и называет по-разному ласково. Да и она, с него глаз не сводя, улыбается светло, как будто единственный он для неё на всём белом свете. Даже спустя столько лет брака. Любовь у них – это каждому видно. Но зависти у сельчан это не вызывает, привыкли уже. Рукой на странное семейство махнули: чего, мол, с пришлых возьмёшь? Чужаки – они чужаки и есть.
Снова вздох глубокий и упрямое движение головой, словно сомнения лишние отбрасывая. Так вот, я тоже так же хочу – как у отца с матерью. Чтобы любовь! И на всю жизнь. А не побыстрее замуж абы за кого, лишь бы в старых девах не засидеться. Значит, надо попробовать. Надо рискнуть!
Ещё раз проверив, плотно ли закрыта дверь, я задёрнула шторы, создавая в комнате таинственный полумрак, как было рекомендовано к исполнению в книге. Зачем это нужно было – не знаю. Может, для создания соответствующего настроения и лучшей концентрации. А может, просто чтобы свет блики не бросал, и отражение в зеркале чётче видно было.