Все эти мысли блуждали в моей голове, в то время, как ноги несли в глубь города. Улицы были надежно укрыты снежной пелериной, от чего Тэймир казался необыкновенно чистым и даже сказочным. Вокруг меня слонялся занятой своими заботами люд и не-люд. А я все шла, по-глупому рассматривая все вокруг, до тех пор, пока моего обоняния не коснулся самый завораживающий и привлекательный запах на свете. Так могло пахнуть только оно! Жареное мясо...
Тяжело сглотнув, попыталась определить место, откуда он исходил. Получилось сразу. Прямо вдоль улицы наблюдалось легкое столпотворение. Люди галдели, весело смеялись и что-то живо обсуждали, а над их головами висела давно выцветшая вывеска: 'Три кабана'. Не сложно было догадаться, что впереди расположен трактир. Раньше мне не приходилось бывать в подобного рода заведениях. Мне они казались какими-то 'порочными', что ли? Не знаю, откуда взялось подобное предубеждение, но оно было. Правда, сейчас, мне было глубоко плевать. Я хотела есть, а остальное значения не имело. Потому, недолго думая, уверенной походкой я направилась прямиком в гости к 'свинкам'.
Со стороны я походила на оборванку или отшельника-охотника, потому как вид был диковатый. Сапоги, мехом наружу, заячий полушубок, с глубоким меховым капюшоном, меховые рукавицы, мешок из грубой домотканой ткани на плечах. Не смотря на то, что здесь царила зима не многим менее суровая, чем та к которой мы привыкли в Пограничье, сам воздух казался более мягким, отчего мороз не чувствовался столь остро, как в моих родных краях. Люди в Тэймире одевали более легкие одежды, позволяли себе ходить с непокрытой головой. И некоторые другие вольности, о которых жителям севера оставалось мечтать в ожидании весны.
Даже здесь я казалась чужой. Невероятно, оказаться непохожей даже среди отверженных...
Подойдя вплотную к таверне, внешние двери которой были гостеприимно распахнуты, не желая более терять времени, я решительно распахнула входную дверь и вошла внутрь. За моей спиной осталась небольшая компания подвыпивших, но весьма довольных жизнью мужичков. Которые весело обсуждали, какой славной выдалась их последняя охота и то, как выгодно можно будет продать добытые шкуры на предстоящей ярмарке.
Обеденный зал таверны встретил меня одуряющими запахами свежеприготовленной пищи, теплом и ароматом дерева, которым были обиты стены вокруг. Необычные ощущения нахлынули на меня. Казалось, что не три дня я провела в холодном лесу, а несколько лет. И сейчас, находиться под крышей человеческого жилища, было и странно и приятно одновременно. Не долго думая, я устало присела за первый попавшийся свободный стол и расслабленно откинулась на спинку стула. Мешок с моими пожитками притулился у ножки стула. Скинув капюшон с головы, я вяло начала осматривать собравшуюся под сводами таверны публику. Были здесь и эльфы, яростно обсуждающие что-то с двумя гномами, сидящими напротив них и с удовольствием припадающих губами к пухлым кружкам с элем. И люди, свободно общающиеся с оборотнями, обсуждая предстоящую охоту. И даже несколько драконов, хмуро взирающих на собравшихся из под опущенных бровей. Чем дольше я смотрела по сторонам, тем удивительнее казалось мне это место. Я так привыкла к расовому неравенству, что царило за стенами МАМ, что теперь, глядя на то, как шутливо человеческий мужчина хлопает по спине вампира, отпуская при этом довольно скабрезную шутку, мне становилось не по себе. Перед глазами стояла картина, как сломанной куклой тело брата падает на деревянный пол. Как стекает густая темная капля с уголка губ рыжеволосой женщины, набухает, тяжелеет и камнем срывается вниз.