– Вот, то, что надо! – радостно заметила она, оглядывая бутылку.
– Ричи не будет против? – скромно поинтересовалась я, на что моя спутница небрежно махнула рукой.
– Если бы я его всегда слушала, то умерла бы от скуки, – ответила она, сдувая пыль с бутылки. – Пойдем! – сказала Элисон, и мы вернулись на кухню. – Ой, а где твоя вторая серьга? – спросила она, взглянув на меня, и я ощупала мочки ушей, одного дельфинчика и вправду не хватало.
– Не знаю, – растерялась я, оглядываясь по сторонам.
– Давай поищем, наверное, обронила в подвале, – предложила Элисон, и мы вновь спустились вниз, но пошарив еще пару минут впустую, вернулись на кухню и откупорили вино.
Налив себе по бокалу, мы уселись на два барных стула, довольно потягиваясь я пригубила вино. Приятный сладковато-терпкий вкус напитка разлился во рту, и я почувствовала, как несмотря ни на что, настроение улучшается.
– Еще поищем? – спросила Элис, отпив немного из своего бокала.
– Нет, не стоит, – отмахнулась я.
– Тогда пошли танцевать! – скомандовала хозяйка дома и потащила меня прямо в центр холла, в котором вовсю проходила вечеринка.
Протанцевав без малого час, я почувствовала, что мне срочно надо передохнуть и незаметно от неугомонной Элис, выскочила на балкон, чтобы охладиться. Прохладный ветерок пахнул в лицо, любуясь ночным городом, взяла со столика бокал и сделала глоток. Обернувшись в сторону зала, я рассматривала присутствующих и среди всей этой толпы снова увидела в полутемном зале Чарли. Он стоял рядом с Лиамом, они о чем-то оживленно беседовали или скорее, спорили, но все же, это было лучше, чем полное молчание. Мне искренне хотелось, чтобы они вновь стали общаться.
Как вдруг Чарли ударил Лиама кулаком по лицу. Лиам пошатнулся, но удержался на ногах, сразу же сориентировавшись, ударил в ответ. Началась драка. К ним поспешил Ричи, но толпа зевак, жаждущих представления, не сразу дала пройти. Чарли и Лиама пытались разнять сразу трое – их было невозможно остановить. То один, то другой вырывался и бросался в бой, они что-то кричали друг другу, но из-за громкой музыки ничего нельзя было разобрать.