Но вот танцы закончились, и на самодельной сцене показались карлики: они отличались по цвету кожи и, вероятней всего, по принадлежности к разным народностям. Сюда их влекло гонение со стороны остального мира, над уродцами мы посмеивались на цирковых аренах, не задумываясь, что так насмехаемся над людьми. Но теперь они играли роль шутов, в шутку прося милостыню. Когда один такой, с белобрысой гривой, приблизился ко мне, я спохватилась и сняла с себя золотое колечко, потому что у меня не было с собой ни единого су. Карлик удивился, когда я пожертвовала ему драгоценность, но потом начал довольно хлопать в ладоши, поддерживая мою щедрость. Но тут же смех его померк, поскольку его за запястье схватил сам халиф, и недолго думая, отрубил карлику руку. И все это произошло на моих глазах. Бедный человечек схватился за изувеченную конечность и с воплями заговорил к владыке, проявляя к нему учтивость, побаиваясь кары похуже. Увы, я не могла разобрать (мне поначалу даже заложило уши от его криков, правда вопил он относительно недолго), что он говорит, пока Франсуаза кратко не перевела мне, что он извинялся, на самом деле не хотел брать у меня никаких подаяний, это была лишь шутка.
Но халиф приказал схватить его и увести, а тот еще долго пытался докричаться до властного владыки. Мне подали обратно колечко, весь состав карликов стал на колени, чтобы я простила выходку их товарища. Владыка стояла позади меня, наблюдая, как неохотно я приняла назад свое украшение, уверяя всех, что отдала его добровольно.
- Но, я ведь сама отдала это колечко, и не держу ни на кого зла. У меня еще много драгоценностей, - уверяла всех, в том числе и самого владыку. Он склонился надо мной, так, что его тюрбан, украшенный множеством драгоценностей, едва не касался моей диадемы, а губы оказались на опасно близком расстоянии от уха. Мне стало не по себе:
- Миледи, я не позволяю в своем дворце попрошайничать, эти карлики получают достаточно приличное жалование, и когда такие вот смельчаки дополнительно выманивают золото у моих гостей, я начинаю вскипать от гнева. Это противоречит нашим традициям, запомните! – но потом он будто опомнился, когда все маленькие человечки в ужасе отпрянули от нас. Когда на нас двоих уставились все любопытные взгляды, - Вы не знаете еще многих наших традиций, так что вам пока извинительно заблуждаться, но я бы хотел, чтобы в стенах этого дворца вы никому не давали ни единого гроша, даже в шутку.