- Разве это не было бы честью для тана – умереть в бою? Мы ведь воен....
Бансабира ударила сына по лицу кулаком. Гайер схватился за челюсть, а Бану – за ткань его плаща на груди.
- Ты – тан. Защитник. Тан должен жить и защищать вверенных тебе людей, а не бросаться на меч. Какой от тана толк, если он мертв?! Только когда понимаешь, что одна твоя жизнь может спасти тысячи других, только в этом случае, будучи таном, ты можешь и ты обязан предложить себя в качестве расплаты врагу. Как бы то ни было, Гайер, за неповиновение на поле боя принято убивать пытками. Потому что из-за неподчинения приказу более опытного командира ты можешь угробить все вверенное тебе подразделение. А знаешь ли ты, мальчик, который не отнял ни одной жизни, что значит смотреть на поле, усеянное трупами товарищей, и знать, что твоим долгом и в твоих силах было их спасти?
- Мам, я… – Гайер терялся. Ему и так пришлось сегодня непросто. Это ведь его первый… Мать Сумерек, сердце до сих пор колотилось, как бешеное! Неужели она сама не помнит, какого было ей в такой ситуации?!
- Ну вспомни сама свой первый бой, - попытался молодой тан вслух. Бансабира слушать возражения и увещевания не стала. Она отошла на шаг с твердостью в непроницаемом взгляде.
- Я вверяю тебя Гобрию, и клянусь: если он хоть раз пожалуется или скажет, как недоволен тобой по какой-либо причине, об участии в походе на Мирасс можешь забыть.
- Но ма…
- Гайер, - низким голосом припечатал Сагромах, поднявшись тоже. – Мать ты слышал.
Гайер поджал губы.
- Как прикажете, - буркнул молодой тан. Выглядел он страшно обиженным.
- Раз возражений нет, Гобрий, я послушала бы твои новости о конфликтах с Раггарами, - Бансабира обернулась к генералу, приняв безмятежный вид. – Поговорим?
Гобрий взвился со стула.
- Разумеется, тану. Пойдемте, - позвал он в кабинет командующего заставой.
Остальные тоже повставали с мест, двинулись к выходам из громадного зала-столовой. Одним было налево, другим напр