– О, вы вместе! – оживилась она на наше с Андреем совместное появление на кухонном блоке. – Папа Андрей?
Жаров молча показал ей кулак, Нохораи тут же скорчила рожицу «ойкакмнестрашно».
– Чего не спишь, доча? – спросила я. – Рано ещё!
– Привычка, – отозвалась она. – Кофе будешь? Я сделаю.
– А мне кофе? – ревниво поинтересовался Андрей.
Нохораи фыркнула:
– А вам, папа Андрей, полагается вылить на голову содержимое поганого ведра. За… ээээ… осквернение чести матери.
– Я тебе вылью, – угрюмо пообещала я.
Мы посмотрели друг на друга и расхохотались. Славная она, Нохораи. Насколько с ней легко и радостно. Как же жаль, что выросла она без меня…
Пока она варила кофе – вручную, по всем правилам, – я смотрела на неё, на её точные изящные движения, на профиль, один в один повторяющий профиль матери, Ликессы Балиной. Кесс погибла на Менлиссари, когда Нохораи едва исполнилось два года. Как давно это было! И как недавно. Память оживала болезненными толчками.
Верфи Менлиссари, согласно общедоступным сведениям, производили пассажирские лайнеры средней тоннажности, и малые индивидуальные яхты. Гражданское судостроение, впрочем, служило всего лишь ширмой. На деле верфи работали на военный проект «Чёрная стрела», опасность которого в Оллирейне оценили очень высоко. Но ольры не были бы ольрами, если бы отказались посмотреть, что из проекта получится. Поразительная раса. Их любопытство не знает ни берегов, ни стоп-сигнала. Такое чистое, незамутнённое, по-детски искреннее стремление докопаться до сути, не обращая внимания на то, что кому-то от чужой дотошности плохо и больно. Когда я впервые с этим столкнулась, то очень сильно растерялась: базовые основы же! И их не понимают, что называется, в упор. Умные, мудрые, сильные, – и не понимают.
Потом, когда я узнала ребят из Оллирейна получше, я перестала дёргаться. Не понимают, их проблемы. Контрольный в голову, и до свидания.
Мы с Нохораи организовали завтрак посерьёзнее – для Андрея. Он поел, собрался и ушёл на службу, я проводила. Вернётся послезавтра теперь. Что ж, будем ждать. Аркаша поступил умнее, взял выходной, и теперь бессовестно дрых в своей спальне. Пусть спит, проснётся, решим, что с ним делать. Нохораи вспоминала его шкодливые выходки, похоже, рос ухорезом ещё тем. Но ушёл не в армию, как следовало бы ожидать, а – в медицинский, удивительно.