- Ручку в руки и вперед! Пишем, пишем… - с сарказмом.
Попыталась сфокусироваться. Где-то на периферии сознания вложенная Максимом перед встречей с адвокатом установка – ничего не подписывай, пока не прочитаешь. Но буквы прыгают, точно играют в салки, и понять, осознать, переварить написанное не представляется возможным.
- Что это?
- Разрешение на вывоз заграницу.
Голос чужой, незнакомый, но искать глазами сказавшего не стала.
- Зачем?
- Чтобы твои поганые ручонки не дотянулись! - Юрий. – Подписывай, б-ять! Не вынуждай меня…
Многозначительная пауза хуже ушата ледяной воды. Что обещает сделать неважно. Перед мысленным взором испуганный сын, и других аргументов ненужно.
- Либо ты даешь разрешение на вывоз, либо мне терять нечего! Отец в бешенстве. Сама виновата! Стоило держать язык за зубами!
Он, однозначно, вне себя. Возможно впервые в жизни настолько. Мечется загнанным зверем, замахивается и отступает. Опасается. Чего? Свидетеля?
Лена вновь вперила взгляд в непрошибаемого нотариуса. Поможет? Заступится? Скорее нет, чем да.
Руки тряслись, когда с трудом удерживая ручку, ставила автографический росчерк в указанном месте. Потом еще один. Еще… И еще…
- Дальше что?
Юрий весело хмыкнул.
- Дальше проводим многоуважаемого гостя и поговорим по душам. Не поверишь, но я успел соскучиться!
То, каким тоном оказалась подытожена фраза, напомнило преддверие бегства из Испании. Панический взгляд метнулся к занятому портфелем нотариусу. Неужели он из этих?! Лишившихся достоинства? Чувства меры? Способных взять, когда против?! Потерявший ориентиры?!
Слава богу, нет! Извиняющийся взгляд, с которым столкнулась, говорил об обратном. Но и другое очевидно – это максимум, что может предложить. Никаких иных действий предпринимать не станет.
Дрожь усилилась. Осознание того, что именно только что подписала, медленно, но верно, усваивалось в голове. Документы на вывоз… Он заберет его с собой. Юрий собирается лишить ее ребенка! Отнять его! Уже отнял!
Не успев подумать, Лена бросилась мужу в ноги.
- Пожалуйста, Юра, пожалуйста… Не забирай… Я все сделаю…
Он сперва отшатнулся. Затем наоборот приблизился. Ткань его брюк коснулась лица.
- Поздно, дорогая. Поздно, - со злой усмешкой в голосе. – Раньше надо было думать. Раньше! - каждым словом режа по живому. – Больше ты своего гаденыша не увидишь! Я позабочусь!