[* * *]
Утро как всегда началось с запаха дорогого кофе – вторая и последняя слабость, которую я себе позволяла. Рисовая каша на молоке, чай с парой конфет – завтрак для Вари. Крепкий кофе без сахара и полоска горького шоколада – мой завтрак.
С видом вселенского страдальца, Варвара съела положенную ей кашу, под мои замечания неприлично хлюпая чаем съела свои конфеты и поерзала на стуле.
— Маам? – протянула она, положив ладони под свои ноги и раскачиваясь.
— Что? – убирая со стола уточнила я, все время бросая взгляды на «Афишу». Сегодня нужно было пересмотреть все, еще раз взвесить ве за и против, а потом обзвонить всех работодателей, задавая интересующие меня вопросы.
— А что мы будем сегодня делать? – Варя даже не подозревала о моих внутренних терзаниях. Я так привыкла сидеть дома все эти четыре года, что идти и работать совсем не хотелось. Но осознание того, что иначе никак и дочь нужно содержать, побеждало всю лень.
— Для начала дуй переодеваться, я погладила тебе голубое платье, – строго велела я, – И пижаму в корзину для белья кинь. А потом поговорим.
Дочка слеза со стула и ушла переодеваться, шоркая по полу своими комнатными тапками.
— Ноги поднимай! – по-доброму возмутилась я, а Варя, захихикав, побежала в свою комнату.
Она была невероятно умной и рассудительной для своего возраста. Рано начала говорить, рано ходить, рано понимать то, что кружка горячая, лимон кислый, а мама ругается только по делу. И вот тогда-то я и поняла – нет ничего страшнее, чем маленький не по годам умный и рассудительный ребенок. Да она редко баловалась, да была умной и в чем-то уже пыталась мне помогать, но… если эта диверсантка считала, что я не права и поругала ее просто так, то… однажды она высыпала в борщ солонку соли. В другой раз высыпала в мой уже помолотый кофе душистый перец и кориандр. А в последний раз, когда я стирала свое светлое нижнее белье бросила в стиральную машинку свои розовые носки, от чего бежевые комплекты белья приобрели грязные розовые разводы, а белые превратились в белье куклы барби, плохо прокрашенное, кое-где линялое, но… тоже розовое. О, как же я тогда кричала… ведь кроме дорого кофе я любила дорогое нижнее белье. Кофе и белье. Вот все, что я позволяла себе покупать. Все. И если когда Варя испортила борщ я с ней долго разговаривала, когда испортила кофе, наказала, оставив без сладкого и планшета, то когда она испортила мое белье, я очень долго кричала, потом наказала, и оставила сидеть дома без прогулок и разных плюшек целую неделю. Тогда же наняла для нее репетитора на отведенный для наказания срок. Помню как изумилась молоденькая девочка и тому, что Варя моя дочка, и тому, что я попросила обучить ее алфавиту и цифрам за неделю. Решив не жалеть денег, оставила Риту, студентку педагогического института жить у себя и каждый день проверяла как учится дочка. Это было год назад. Сейчас Варвара уже умела, читать, считать, решать не сложные примеры в математике и писать, правда только печатными буквами. Рита, сейчас на четвертом курсе, часто оставалась с дочкой, и она ее не очень любила именно потому, что студентка решила писать свою дипломную работу именно по чрезвычайно умной девочке и методам воспитания похожих детей. Исследовательский интерес настораживал Варю, а Рита считала это некой замкнутостью со стороны ребенка.