- Во, дела! – присвистнул одногруппник. – И что теперь?
- Свадьбы не будет, однако чувство вины…
- Ты ни в чём не виновата! – категорично заявил тот. – Мало ли кто кому чего желает?! Я вот преподу по основам менеджмента ежедневно мысленно геморрой посылаю и импотенцию. А он как заигрывал с молоденькими студентками, так и продолжает…
Я прыснула. Дурацкий пример временно вырвал меня из апатии. Жаль, Мишке нельзя было рассказать об истинном положении дел. Что, в отличие от него, желать кому-то зла мне категорически запрещалось… ведь каждое неосторожное слово слышал тот, кто ради моей защиты был готов не задумываясь пожертвовать чужими жизнями.
Мы проболтали почти дотемна, а потом одногруппнику позвонили друзья и позвали в бар. Я ожидала, что мы попрощаемся, но Миша внезапно выдал:
- Пошли с нами? Отвлечёшься, расслабишься…
Обычно злоупотребление алкоголем не вызывало у меня энтузиазма, но сейчас требовалось нечто посильнее разговоров для приглушения мук совести.
- Идём… только предупрежу маму.
Звонить не стала, ограничилась сообщением. В принципе, мне не запрещались вечерние гулянки с друзьями, но в свете последних событий родители стали общаться намного прохладнее и строже. Так что я отправила сообщение и кинула телефон в сумочку.
Бар встретил нас громкой музыкой и шумной толпой. Мелькали знакомые и не совсем знакомые лица, слышались приветствия. Бурная студенческая жизнь вторгалась в разум, вытесняя оттуда переживания. Миша успел проговориться, что «девушке надо забыться», благодаря чему его друзья тут же заказали для меня крепкий коктейль и пообещали после него полную нирвану.
Заигрывания и ни к чему не обязывающие комплименты поднимали настроение, а тепло и алкогольная лёгкость окончательно уничтожили депрессию.
Однако чем дальше, тем хуже. Когда мне предложили очередной бокал, к горлу подкатила тошнота. Хотелось напиться, но организм протестовал и поэтому я, с трудом отвязавшись от назойливых ухаживаний пьяного Миши, вышла на свежий воздух. Снаружи, как оказалось, давно стемнело. Окунувшись в вечернюю прохладу, почувствовала, что неумолимо трезвею.
Тусклый свет фонаря почти не разгонял темноту, а лишь уродовал прекрасный густой вечер. Мне он был неприятен. Постоянное присутствие хранителя сыграло со мной злую шутку – теперь переулок, чернеющий беспросветным провалом совсем неподалёку, казался, вопреки логике, островком безопасности. И не безосновательно.