Вороны всегда следили за ним, Денис это чувствовал. И сейчас следили тоже. Встревоженные шумом подъехавшего к заброшенному дому автомобиля, они каркали вызывающе громко, кажется, лишь для того, чтобы изгнать незнакомца со своей территории. Они уже давно считали этот дом своим владением.
Он ненавидел ворон так же сильно, как ненавидел и всё, что напоминало ему об этом месте.
Но так же, как ненависть разрывала его сердце надвое, так и потребность рвала его изнутри на части. И кожей он ощущал эту потребность. Вновь вдохнуть этот затхлый, сырой, заледенелый, как и все его чувства, мертвый воздух. И ощутить запах прошлого, которое его никогда не отпустит. Как она и говорила ему...
Здесь всё началось.
И закончиться всё должно тоже здесь.
Денис плотно сжал зубы и закрыл глаза.
Бл***, чтоб тебя!
Со всего размаху он ударил кулаком красный кирпич стены, будто надеясь, что тот разлетится на куски, круша и ломая вместе с домом старую жизнь, в которой грешник сам подписал себе приговор.
Боль обожгла руку огнем. Но было не больнее, чем ему уже было больно!
Он напрягся, резко оттолкнулся от стены и круто повернулся вокруг себя. Открыл глаза, быстрым взглядом осмотрел комнату. В груди клокотала ярость. Ненависть жгла глаза кислотой.
- Будь ты проклята! – с чувством сказал он, обращаясь в пустоту, срываясь на крик. - Слышишь?! - словно безумный, закричал он, поднимая глаза к потолку. – Ненавижу тебя! Будь ты проклята!
Дрожь сотрясала его тело, а в горле – острый комок из невысказанных слов. Хриплый стон вырвался из его груди, а потом тихо и рвано мужчина произнес:
- Но ты и так уже проклята. Как и я...
Сжав руки в кулаки, он стремительно пересёк комнату и направился к двери, оставляя позади себя голые пустые стены из красного кирпича, с немым укором смотревшие теперь ему в спину. Выскочил на улицу. В скользкий, унылый весенний дождь, встречавший его с равнодушием в крупных каплях, острыми иглами бьющих по лицу.
Подняв глаза в пасмурное апрельское небо, мужчина подавил в себе безудержное, сводящее с ума желание набрать заветный номер, услышав наконец тихий голос. Не смог. Не имел права. У него больше нет прав. Ни на что больше нет прав, и тем более на нее.
Денис быстрыми шагами направился к автомобилю, и, перед тем как открыть дверцу черного БМВ, скрываясь в салоне не столько от ветра и дождя, сколько от самого себя, обернулся, не выдержав, еще раз взглянув на развалившиеся стены.